К этому времени все так возненавидели Олафа, что устроили бы Мелиссе бурную овацию, только никто не решился шевельнуться. Все только молча уставились на нее. Она стояла, скрестив руки на груди, широко раскрыв глаза и раскрасневшись, еще более красивая, чем всегда. «Ну надо же! — подумали все. — А Мелисса-то у нас, оказывается, еще и храбрая!» И все улыбнулись ей, включая Олафа. Но улыбка Олафа походила на улыбку голодного кота, прижавшего лапой мышку.
— Ишь, какая смелая! — сказал он. — Заберем-ка мы тебя с собой.
— Только попробуйте! — воскликнула Мелисса. — Я… я вас заколдую! Я знаю множество ужасных заклятий!
Олаф одобрительно ухмыльнулся.
— Ничего, я все же рискну, — сказал он и обернулся к Торкелю. — Где этот проклятый жрец? Чего ты ждешь? Ты, в конце концов, жениться собираешься или нет?
Торкель закивал и поманил рукой кого-то, стоявшего позади. Позади зашебуршались, и к Олафу приволокли верховного жреца Энскера. Кто-то держал у его затылка пистолет.
— Вставай, Ольга, — велел Олаф. — Иди сюда, мы тебя сейчас окрутим.
Ольга из бледной сделалась серой: она только теперь поняла, что ее отец действительно готов на все. Она медленно встала и оглянулась на обращенные к ней безмолвные лица.
— Я думала, он отступится, когда поймет, что это серьезно, — сказала она. — Извините, что так получилось.
«Ну сделайте же что-нибудь, хоть кто-нибудь!» — отчаянно подумала Эльда. Она покосилась на Клавдию: Клавдия-то обязательно что-нибудь придумает! — но та по-прежнему сидела бледно-зеленая и не сводила глаз с вешалки, стоящей рядом с Олафом. На самом-то деле Клавдия пыталась заставить вешалку опрокинуться и прибить Олафа, но Эльда подумала, что девушка просто парализована страхом. Эльде захотелось завизжать.
Она подумала, не стоит ли испустить по-настоящему пронзительный грифоний вопль. Но нет, это только заставит пиратов спустить курки пистолетов и арбалетов. Это было действительно ужасно: быть таким беспомощным, когда вокруг столько народу, владеющего магией, умеющего ею пользоваться, исполненного гнева и ненависти к Олафу! Когда Ольга медленно пошла к отцу, Эльда ощутила этот гнев всей кожей: самый воздух был пропитан им, точно перед грозой. От этого гнева мех Эльды встал дыбом и перья встопорщились. Она чувствовала даже беспомощный гнев людей, толпившихся снаружи, на крыльце. Судя по ощущению, там были волшебники Умберто и Денч. Они привели с собой привратника и сторожа, но никто из них не знал, что делать.
