— Это не беда, — ответила Клавдия, чистя шестой апельсин. — Знаешь, Эльда, мне так нравятся апельсины! Даже у Тита их столько не бывает. Так вот, мы ведь можем рассчитать, когда они сюда доберутся. Фелим, сколько времени у тебя ушло на дорогу?
Фелим улыбнулся. Окружавшее его сияние постепенно угасало, но уверенность юноши, казалось, росла по мере того, как оно затухало.
— Почти три недели. Но у меня был плохой конь, и ехал я окольными тропами, стараясь остаться незамеченным. А ассасины поедут на хороших лошадях по большой дороге. Ну, положим, неделя.
— Неделя с тех пор, как в Эмиратах получили письмо из университета… Эльда, а когда твой отец получил письмо?
— Он не говорил, — ответила Эльда. — Но если письмо отправили с одним из его разумных голубей, то отсюда до Деркхольма такой голубь долетает за полдня, а до Эмиратов — дня за полтора-два.
— Допустим, письмо отправили в первый день семестра, — принялась считать Ольга. — Значит, всего дней восемь-девять: полтора-два на голубя и семь на дорогу ассасинам. Скорее всего, они явятся послезавтра. Но тут достаточно заклятий, чтобы их хватило на несколько суток, начиная с завтрашнего дня. Идет?
— Да, но при этом большую часть лучше все же назначить на послезавтра, — сказала Клавдия. — Так и сделаем.
— Ну что ж, за работу! — вскочил Рёскин. На этот раз и сам Фелим смог поучаствовать.
Они поделили книги между собой, на каждого — по шесть, и все принялись работать над ними, каждый — на свой лад. Фелим трудился медленно, время от времени расплываясь в кровожадной улыбке. Для своих заклятий он то и дело пускал в ход нож и вилку из Эльдиного столового прибора. Рёскин работал методично, используя полоски апельсиновой кожуры и непрерывно что-то бормоча себе под нос. Время от времени он обращался к «Алой книге Костамары» и применял какие-то из приведенных там советов. Эльда с Ольгой взялись за работу не сразу — они сперва отобрали нужные заклятия, время от времени произнося что-нибудь вроде: «Нет-нет, терпеть не могу слизи!» или «А-а, вот это хитро придумано!» А решив, что именно они будут делать, они работали очень быстро. Делали они при этом абсолютно разные вещи, судя по тому, что Ольга накрошила целую груду желтого мела, а Эльда выложила замысловатые узоры из апельсиновой кожуры. Лукин действовал стремительнее всех: пролистывал книгу за книгой, выкладывал узоры из крошек или апельсиновых зернышек, вязал узелки на нитках, выдранных из Эльдиных занавесок, или просто что-то шептал. Клавдия же, напротив, оказалась самой медлительной. Для начала она некоторое время сидела с закрытыми глазами — видимо, решала, что делать, — потом открывала книгу, долго и напряженно размышляла над тем, что там написано, и наконец, много минут спустя, выдергивала у себя волосок или аккуратно соскребала немного пыли с ковра. Один раз она вышла на улицу, сорвала травинку и спалила ее на зажигалке Рёскина, потом подошла к двери и сдула пепел наружу.
