— А почему вы вдруг решили ею стать?
— Не вдруг. Я работала в театре Охлопкова.
— Тогда расскажите о себе.
— Меня недавно принял в театр Охлопков на третье положение, но я боюсь, не ошибся ли он…
— А что вы будете показывать? Вам нужны партнеры, костюм?
Я смутилась. Я забыла, что мне, как начинающей артистке, придется художественному совету показываться. Сцену из сыгранного спектакля показывать нельзя, такой мастер сразу заметит, что я что-то уже умею.
— Нет, мне не нужно ничего. Я выходила только в массовых сценах.
— Где вы остановились? У знакомых?
— Нигде, я впервые в вашем городе.
— Сейчас я распоряжусь о гостинице.
Он потянулся к звонку секретарши.
— Нет, не надо… А сегодня вы не сможете меня посмотреть?
Николай Иванович догадался.
— Не смогу, ведь нужно собрать художественный совет. Я даже не думаю, что это возможно сделать завтра. Я распоряжусь, чтобы вам оплатили гостиницу. — Он встал. — Посидите здесь. Я сейчас приду.
Я встала тоже.
— Николай Иванович, извините меня, я не сказала вам самого главного… У меня арестованы папа и бабушка, и меня из театра за это уволили…
Николай Иванович сел. Стук сердца громче тиканья часов. Рука потянулась к звонку секретарши… Распорядился о гостинице и попросил сказать главному режиссеру театра Бриллю Ефиму Александровичу, что он к нему сейчас зайдет.
Я осталась в кабинете одна. Я никогда раньше не думала, не знала о русском театре, о русских артистах… Николай Иванович величав, жесты, манера говорить, держаться, выражение лица — все величаво, его нельзя назвать стариком, ему больше восьмидесяти лет, он по-юношески строен, голос глубокий, сильный, львиная голова с красиво причесанными седыми волосами — русский барин. Я представила его на сцене… Он был знаменитым Понтием Пилатом в модной тогда пьесе «Камо грядеши». Его приезжали смотреть из других городов! Когда я шла к кабинету Николая Ивановича, увидела огромный полутемный зал с красными бархатными креслами, как в Большом театре… Невозможно, чтобы я была причастна к этому залу, стояла на этой сцене… Наш Реалистический театр помещался в маленьком двухэтажном доме. Наверху фойе и зрительный зал, кулисы внизу, в подвале.
Вошел Николай Иванович.
— Номер в гостинице вам уже есть. Гостиница рядом с театром, подойдите к портье. А вечером вам позвонят и скажут, когда и где будет просмотр.
Он бегло, лукаво посмотрел на меня.
— А еда у вас есть?
— Да-да, я взяла с собой!
— Проводите меня. Я один уже не хожу.
