— На, бери свое сокровище в целости и сохранности.
Гога злобно повернулся и вышел, хлопнув дверью. Всем стало неловко, все кинулись переодевать нас, сушить, поить горячим чаем.
На следующий день меня начало знобить, а к вечеру температура тридцать девять. Опять началась гроза, опять как из ведра льет дождь, и врач еле добрался к нам. Он сказал, что это не может быть обычной простудой, и спросил, не беременна ли я. Гога быстро ответил «нет».
— Тогда, может быть, у вашей жены нервное потрясение?
К ночи у меня началась горячка. Все около меня. Гога мечется, он боится, что я потеряю сознание и в бреду все расскажу. Раздался звонок в дверь, на пороге все увидели Митю, босого, с него ручьями льется вода, в руках малиновое варенье.
Я поправляюсь, а Митя опять исчез. Не мог же он уехать без меня! Гога молчит, и между слов ни у кого ничего узнать не могу. От Папы пришли деньги, и мне заказали билет вместе с каким-то знакомым семьи. Где же Митя? Что опять происходит?.. Звонит со студии Гога и говорит, что мы вечером приглашены к Мите на прощальный ужин… Входим. Митю нельзя узнать, осунулся, глаза потемнели.
— Вы больны, вы простудились из-за меня?
— Нет, я совсем здоров.
— Почему же вы молча так странно исчезли?
— Я не исчез… Вы поправились, и я больше не смею бывать в доме у Гоги…
— Что-то случилось?
— Случилось то, что я — подлец по отношению к нему.
— Но ведь вы не настоящие друзья, а так, по соседству!
— Но он доверил мне вас как другу.
— Вы и были больше чем настоящим другом! Ах, поэтому вы бросаете меня одну в поезде?! Вы действительно трус, а по отношению ко мне предатель!
У него побелели губы. Его позвала мама. Он вернулся с чашкой чая.
— И зачем тогда вы устроили этот вечер?
— У меня не хватило сил уехать… не увидев вас еще раз близко… разговаривать с вами… В последний раз! Я ходил у вашего дома… видел вас… слышал вас…
— Я не жена Гоги.
Чашка выпала из рук.
— Если хотя бы чувство дружбы у вас ко мне есть, не бросайте меня… я должен вас видеть… быть около вас… я больше ни о чем не прошу… не гоните меня… я вас люблю…
Колокола… Колокола… Как тогда, в детстве… Мой друг… Мой муж…
Папа, мой Папа, чуть не на коленях умоляет меня передумать, не выходить замуж, что это еще не любовь, что потом я буду горько сожалеть, что еще очень рано. А я понимаю, что есть только одно «что» — сам Митя. Он сразу же не понравился ни Папе, ни Баби, ни Левушке.
— Понимаешь, он может быть и хороший человек, честный, и я его совсем не знаю, но он, как бы тебе сказать… человек не нашего круга, с другими понятиями, убеждениями, воспитанием, ты еще не в том возрасте, чтобы помочь ему осознать это, и вместо радости начнется страдание, брак есть брак, и уже ничего вспять повернуть нельзя будет. Может быть, он и любимый ученик Эйзенштейна, но нет в нем интеллекта, и, помяни мое слово, он никогда ничего не сможет создать, не из чего ему создавать, пустота, а он уже взрослый человек… Ты помнишь одну из твоих невероятных, как всегда, неизвестно откуда приходящих идей: замуж не выходить, ребенка родить от умного, талантливого, красивого человека… Что, эта идея растаяла, как мороженое?
