И тут Патрик поспешил добавить:
— Но я прекрасно знаю, этого не произойдет. Вы так милы, что я чувствую, все получится.
— Не думаю, будто моя внешность играет здесь какую-нибудь роль, — сухо ответила Тила. — Я лишь надеюсь, что мозги не подведут меня в нужный момент.
Патрик засмеялся.
— Как была бы шокирована моя мама, — заметила она, — если б узнала, что я буду жить в одном доме с холостяком без всякого присмотра.
— Это соответствовало бы истине, если б вы являлись гостем в доме, — возразил Патрик. — Но вам следует помнить, что теперь вы — служанка мистера Викхэма, а его заботит только его дочь и то, как вы будете за ней присматривать.
Он чувствовал, что Тила все еще взволнована, и попытался ее утешить:
— Поверьте мне, я настоящий специалист в подобного рода интригах, так что все будет в порядке.
Тила хотела сказать, что не; желает быть замешанной ни в каких интригах, но слова застряли у нее в горле.
Ставки сделаны, обратного пути нет.
— Чуть позже она осматривала дом вместе с Патриком и Роби.
Да, Ставерли на глазах превращался в дивное поместье, становился еще краше, чем прежде.
Когда они спустились в гостиную, человек, которого нанял Роби для изготовления штор и гардин, ждал его внизу.
Рассматривая все эти шелка, атлас и бархат, Тила вынуждена была с горечью признать, что для нее и для брата дом стал гораздо важнее собственных чувств.
Прежде чем уснуть. Тила размышляла о том, что, наверное, они должны быть благодарны Патрику О'Келли; он как истинный ирландец рискнул ради друга.
Плохо лишь то, что он не продумал все до конца и в конечном итоге этот риск мог обойтись ему слишком дорого.
Ощущение, что Роби становится во многом похожим на своего молодого друга, не покидало ее, внушая ей беспокойство.
Кажется, она где-то читала, будто Уоллстрит, на которой произошел финансовый кризис, напоминала настоящее поле боя.
Вот и она сейчас попала в такую ситуацию, где деньги значат очень много, а точнее — они значат все.
Тила запросто может оказаться на» пинии огня» между Викхэмом, Патриком и неким незнакомцем, приходившимся ему другом.
Ей вдруг стало смешно: до чего же разыгралось ее воображение!
В любом случае, даже если она и станет рассказывать Патрику о своих наблюдениях за американским миллионером, кто будет знать, что сведения передавала именно она и что их вообще кто-то передавал?
И уж точно никто не станет подозревать гувернантку!
Но тем не менее она боялась.
Встав на колени. Тила обратилась к матери и отцу, чтобы они помогли и позаботились о ней.
