Сэр Юлиус засмеялся.
— Она очень решительная женщина, — заметил он, — и вам будет трудно отделаться от нее. Об этом хорошо известно многим мужчинам во Флоренции.
— Расскажите мне о семьях Соджино и Гориция. Как случилось, что столь вульгарный и неприятный молодой человек женится на такой утонченной девушке, как эта княжна?
— Вы лишь повторяете вопрос, который многие во Флоренции задают и себе, и другим. Несколько поколений этих семей непримиримо враждовали друг с другом. А теперь вдруг такая новость. Она произвела впечатление разорвавшейся бомбы. Предполагается, что о помолвке будет объявлено на следующей неделе.
— Но почему? Я все время спрашиваю себя об этом. Сэр Юлиус минуту помолчал, потом сказал:
— Конечно, какая-то причина должна быть, хотя бы и скрытая, но я не в состоянии ответить на ваш вопрос. Этот ответ, кстати, хотела бы знать вся Флоренция.
Помня о том, что князь Антонио украл колье у его сестры, лорд Миер спросил:
— У Соджино денежные затруднения?
— Много говорят о том, что они нуждаются в деньгах, — ответил сэр Юлиус, — однако ди Соджино всегда считались богатой семьей. У них, безусловно, замечательное собрание картин. В сущности, одна эта коллекция по своей ценности намного превосходит все, чем владеют Гориция.
— Вы мне кое о чем напомнили, — сказал лорд Миер. — Я договорился с князем ди Соджино, что мы навестим его завтра в три часа дня. Я сгораю от нетерпения увидеть его сокровища.
— Они, несомненно, восхитят вас. Снова наступило молчание. Потом лорд Миер спросил:
— Но если князю нужны деньги, он мог бы продать одну из своих картин.
— Это было бы нетрудно, если бы он был англичанином или французом. Однако коллекция Соджино — это как бы часть изумительных богатств Флоренции. Здешние жители привыкли считать ее и своим достоянием. Я совершенно уверен в том, что, если бы любая из его картин покинула город, это вызвало бы взрыв негодования.
При этих словах лорд Миер предположил, что князь был вынужден продать колье маркизу Керкхамскому, поскольку очень нуждался в деньгах, но намеревался вернуть его при первом же удобном случае.
Это было нечто из ряда вон выходящее, но иначе невозможно было объяснить, что, во-первых, князь продал нечто, тесно связанное с историей его рода, и во-вторых — если, конечно, он вообще знал об этом, — что позволил своему сыну превратиться в обыкновенного вора.
Но когда лорд Миер вспомнил князя с его аристократической наружностью и горделивой осанкой, он подумал, что за всем этим кроется нечто гораздо более серьезное, чем могло показаться с первого взгляда.
