— В больницу не подбросишь по-скорому? — произнес я. Он кивнул.
Всадница под гулкой аркой с гиканьем обогнала отца, но он никак не среагировал, не ускорил свой медленный ход: лошадей он не видал, что ли? Медленно, ссутулясь и раскорячась, он вышел на улицу, вдумчиво постоял, определяя, куда дует ветер. Строго против ветра всегда идет. Считает — одна из теорий его, — что в наветренной стороне меньше газов автомобильных. Личная его экология, которую он блюдет тщательно, поэтому так крепко и долго живет.
Наконец вправо свернул. И мы смогли вырулить.
— Да-а, крепкий батя у тебя!
Мы выехали на Невский.
— Куда конкретно надо? — Боб спросил.
— Да надо тут подскочить в Бехтеревку.
Боб кивнул. Придется мне за батю отвечать. Осуществлять, так сказать, преемственность поколений. Дед, правда, начинал с кизяков, а я, похоже, ими закончу! Замкну собой круг.
У одной из амазонок, скачущих перед нами, лошадь подняла хвост и насыпала «продукта»! С этим не будет проблем. Боб на меня радостно глянул. Все как у него на валдайском хуторе. Теперь у нас тут хутор.
Кстати, если бы не любимая жена, я мог бы еще соскочить с этого дела. Но так, по дороге в Бехтеревку, не рыпнешься уже. Позаботилось мое семейство обо мне.
— Да, крепкий у тебя батя! — растроганно Боб произнес. — Чем-то деда моего напомнил!
— Чем?! — воскликнул я. Наше фамильное сходство теперь поддерживать надо.
— Кизяки тоже делал! — вздохнул Боб.
— Так ты умеешь, наверное?
— Нет. Мне не передал.
В мою сторону поглядел. «Передача», значит, может быть лишь через моего батю. Точнее, через меня. Таперича, благодаря бате и жене, я первый энтузиаст, умелец-говнодав. Спасибо. Приобщили к семейному ремеслу.
— Помню, — разнежился Боб, — чуть лето — сразу делает замес. Добавляет мякину, труху.
Значит, знает рецепт? Но перебивать сладкие его воспоминания я не стал.
— А сам уже на какую ни есть красотку поглядывает. — Боб подмигнул.
— А красотка-то тут при чем? — Я даже вздрогнул.
— Ну как? — разлыбился Боб. — Утопчет, высушит. Штабелями их сложит… Кизяки, я имею в виду. Потом — продаст кизяки по хатам, деньги в шапку и идет.
— …К красотке?
— Ну а к старухе, что ли? — Боб захохотал.
Похоже, эту часть технологии он неплохо усвоил. Хоть сейчас в Париж! Но производство, видно, на мне. Усложнились отношения нынче: навряд ли у нас так же весело, как у его деда, дело пойдет!
Мы ехали мимо старого кладбища.
— …А тут счас хоронят, интересно? — я спросил.
Пытался как-то отвлечь Боба, на более возвышенную тему беседу перевести, но он, похоже, это дело крепко застолбил. Занял экологическую нишу. Снова смысл жизни появился у него.
