Что она сейчас там сияет, не исключает того, что час назад она обдала Настю ужасом. Наверняка то есть! И так, видимо, будет всегда, раз Стас решил ее выписать: ничего больше сделать нельзя. Остальное — мое. Третье дыхание. Самое большое счастье бывает, оказывается, между ужасами! Я постучал.
— Да, — донесся усталый голос.
Замотали его! Чуть приоткрыв дверь, я влез в щелку: может, так больше понравится ему? Дальше особого простора тоже не наблюдалось: узкий кабинет, заставленный столами, Стас — в дальнем углу.
— Садитесь, — произнес он.
Я втиснулся между двумя столами.
— Как раз хотел с вами поговорить, — сказал он без всякого энтузиазма. Начало не предвещало ничего хорошего — конец, думаю, будет совсем плох. Хочешь — ну так говори! Вместо этого он долго сосредоточенно играл в бирюльки — поднимал с магнитной черной тарелочки гирлянду скрепок, любовался ею, опускал и вытягивал снова. Совсем, видно, выдохся — рта не может открыть! Открыл-таки.
— Ну что… — Стас произнес.
— Ну что? — я повторил как эхо.
— Состояние, в общем-то, стабилизировалось.
Вопрос только — какое состояние?
— Острый алкогольный психоз, опасный для окружающих, удалось, к счастью, снять.
Я кивнул, соглашаясь.
— Могу вам сказать теперь — стоял вопрос о буйном отделении, и довольно остро. Один голос перевесил — чтобы лечить ее здесь.
Я всегда был за демократию.
— Ну а теперь… вы видите, — он гордо сказал.
Я кивнул. Одобряюще. Понимающе. И с оттенком признательности, я надеюсь?
— А до бесконечности мы ее держать не можем. У нас ведь здесь не клиника, а НИИ. Научные кафедры. Нас в первую очередь интересуют больные… подтверждающие, так сказать, наши теории! — Он улыбнулся.
— А она — не подтвердила? Никакой теории? — Я натянуто улыбнулся. Скоро кожа лопнет от этих улыбок! Уж не могла подтвердить какую-нибудь теорию! Даже в сумасшедшем доме оказалась глупее всех!
— Ну почему? Подтвердила, — продолжал улыбаться Стас. — Но старые. Давно известные.
Что дура дурой и останется! — самая старая и самая верная теория.
— Вы хотите забрать ее? — Стас как-то опередил не только мои слова, но и мои мысли.
— Да, — быстро произнес я. А что мне оставалось.
— Но вы осознаете… — проговорил он.
Осознаю. А куда денешься?
— Но… от тяги к алкоголю… вы ведь избавили ее?
Помолчав, Стас покачал головой.
— Если вам кто-то скажет, что лечит алкоголизм, бегите от такого человека немедленно. Это шарлатан! — Он произнес это, видимо, гордясь своим глубоко научным… бессилием.
