— Но я недолго «способствовал росту цен на рынке», если можно так выразиться, — возразил герцог.
— Достаточно долго. Ты привил Молли вкус не только к икре и шампанскому, но и к бриллиантам, а содержания, которое я получаю от отца, на это никак не хватает. Быть младшим сыном сущее наказание, — добавил Перегрин со вздохом. — Тебе, счастливчик, не пришлось оказаться в таком положении.
— У меня есть свои проблемы, — заметил герцог.
— Вообразить себе не могу, каковы бы они могли быть.
Перегрин взял бокал шампанского, поданный ему лакеем на серебряном подносе.
Герцог тоже взял бокал.
Бутылку шампанского, принесенную Доукинсом, поместили в великолепное серебряное ведерко со льдом, и слуги удалились.
— Ты рассказал мне о своих трудностях, — сказал герцог с легкой улыбкой. — Хочешь послушать о моих?
— С большим интересом. Но мне всегда казалось, что у тебя их не бывает.
Перегрин смотрел на друга с недоверием.
— Мои трудности другого порядка, — отвечал герцог. — Дело в том, Перри, что мне скучно, — со вздохом признался он.
— Бог мой, Элстон! — изумился Перегрин. — Что за нелепость! Тебе скучно? Тебе, у кого есть все? Я не могу поверить!
— Но это действительно так, — ответил герцог. — И ты тоже в этом виноват, потому что, если бы ты не задержался, мне бы подобное не пришло в голову.
— С чего тебе скучать? Ты — самый богатый человек в Англии, крупнейший землевладелец, у тебя замечательные лошади, и ты можешь выбрать любую красотку, какая тебе только приглянется.
Перегрин перевел дыхание, прежде чем продолжить.
— И всем нам известно, почему у тебя такая возможность выбора — не только из-за денег, но и потому, что ты чертовски хорош собой, предмет мечтаний всех девиц!
— Перестань, Перри, противно тебя слушать! — перебил его герцог, недовольно поморщившись.
— А мне еще противнее слышать твое нытье! Хочешь, я продолжу перечисление твоих благ? Быстроходная яхта, замок во Франции, где самая лучшая в Европе кабанья охота, река, где водится лосось…
— Замолчи! Я говорю совсем о другом.
— О чем же?
— Как бы это получше выразить? — задумчиво произнес герцог. — Мне необходимо что-то новенькое. Все, что я сейчас делаю, настолько приелось, что не сулит мне никаких неожиданностей.
Он говорил так убежденно, что приятель посмотрел на него озадаченно. Перри был далеко не глуп, когда брал на себя труд пошевелить мозгами.
Сейчас он почувствовал, что слова герцога не были шуткой или праздной болтовней, потому что его друг вкладывал в свои рассуждения слишком много чувства.
