Стефани быстро выхватила игрушку из рук сына и приложила палец к губам.
— Шшш! Ты забыл, что дядя Грег отдыхает? — укоризненно произнесла она и услышала сзади тихий добродушный смешок.
Грег стоял на пороге. Заспанные глаза и взлохмаченные волосы придавали ему очень домашний вид. И он не был рассержен, из чего Стефани заключила, что Грег обладает миролюбивым характером. Тут они были не похожи: она спросонок могла повести себя очень агрессивно.
— Прости, что мы тебя разбудили, — извинилась Стефани, стыдясь несдержанного поведения сынишки.
— Нет, я сам проснулся. В чем дело, малыш? — спросил Грег у Шона, присаживаясь рядом с ним на верхнюю ступеньку лестницы. — Я слышал, с твоей машиной случилась беда?
Шон с надеждой протянул ему игрушку, слегка поцарапанную и лишившуюся одного колеса. Грег взял ее и внимательно осмотрел.
— Требуется небольшой ремонт, мистер Мастерс. Зайдите через час.
Мальчик кивнул с важным видом и протянул мужчине руку. Ему приходилось не раз наблюдать сцены, подобные той, что разыгрывал Грег. Стефани с комическим ужасом подумала о том, чем станет расплачиваться ее сын за произведенный ремонт. И, поспешно извинившись перед гостем, бросилась в гостиную — спасать дорогие ее сердцу модные журналы с выкройками. В прошлый раз Шон, играя с соседским мальчуганом в магазин, изрезал ножницами один из них, чтобы сделать пачку банкнот.
— Стефани, в доме есть молоток? — догнал ее голос Грега.
— Уже несу, — отозвалась она, извлекая из недр кухонного буфета необходимый инструмент.
— И кусочек тонкой проволоки, — крикнул Грег после недолгой паузы.
— А скрепка не подойдет? — уныло спросила Стефани, сомневаясь, что найдет требуемую им вещь.
— Давай скрепку, — покладисто согласился Грег.
Он ловко пристроил отвалившееся колесо на место и надежно закрепил его канцелярской скрепкой. Казалось бы, пустяк, а что бы Стефани без него делала? Теплое чувство, разлившееся в груди, несколько отличалось от жалости, которую она испытывала к Грегу с первого момента их встречи. Оно больше походило на влюбленность, заметно крепчающую с каждым часом, проведенным в его обществе.
Чувство это, выпущенное на волю, могло потрясти основы ее устоявшегося существования. Едва зародившись, оно уже ясно давало понять, что может достичь огромных размеров… И принести ей как радость, так и безысходную печаль, как счастливый смех, так и горькие слезы. Иными словами, Стефани не дано было предугадать, какого джинна она только что выпустила на свободу.
