Женщины все, как одна, поднялись и покинули комнату. Рэгги, покачав головой, последовал за ними. Даже Одиночка потрусил к выходу. Ной дождался, пока дверь за ними закроется, и одарил Сэми ледяным взглядом.
— Вот так вы учите этих женщин вести себя на собеседовании?
— Обычно собеседование провожу я.
Ной отбросил карандаш в сторону.
— Я думал, вы серьезно относитесь к этому проекту!
— Я серьезно к нему отношусь!
— Ах, так это мое присутствие заставляет вас вести себя столь безобразно?
— Вы вообще провоцируете меня на такие действия, которые потом изумляют меня саму.
— Это, поверьте, взаимно, — пробормотал Ной. — Предлагаю прийти к соглашению.
— Я вас внимательно слушаю.
— Отлично. Давайте не устраивать друг другу подобных экзекуций в присутствии других людей.
— Экзекуций? — раздраженно переспросила она.
Его губ коснулась улыбка.
— Возможно, это слишком сильно сказано.
Сэми замерла. От этой улыбки мысли у нее улетучились — все, кроме воспоминания о его поцелуе, его руках, таких восхитительно сильных, его губах, так страстно целующих ее, его запахе, от которого кружилась голова. Он затронул какую-то очень чуткую струну в ее душе, и Сэми не знала, сможет ли теперь жить спокойно.
— Сэми?
Она глубоко вздохнула, возвращаясь в реальность. О чем бишь они там говорили?
— Что вы сказали?
— Ну да, я действительно подобрал не совсем удачное выражение, — поморщился Ной. — Думаю, лучше сказать «провоцировать». Не стоит провоцировать друг друга на этих собеседованиях. Это неэтично по отношению к женщинам.
— Н-да, боюсь, следующий месяц будет у нас нелегким. Может, сразу вернуть вас Бэйб?
— Вы поэтому так себя ведете? — вздохнул Ной. — Ладно, я уйду.
— Не надо. — Сэми поежилась, почувствовав укол совести. Не стоит быть такой строгой с беднягой — в конце концов, он просто отрабатывает свои деньги. — Я так себя веду всегда, простите.
— Я боялся, что вы именно это и скажете.
— Я исправлюсь, поверьте, я вам понравлюсь, только дайте мне время.
Сэми ожидала холодного отпора, но вместо этого Ной положил ладони на стол и склонился к ней так близко, что она почувствовала его дыхание.
— Милая, да вы мне уже нравитесь.
Глаза у нее округлились.
— Что же, вы даже не скажете мне никакой колкости?
— Зачем? — Его хриплый, глубокий голос проникал ей прямо в душу, касаясь тех уголков, которые она берегла от мира больше двух десятилетий. Сэми была беззащитна перед ним, когда он вот так смотрел на нес, и это пугало ее. — Мне нравится ваше чувство юмора. Мне нравитесь вы. И я просто без ума от ваших губ.
