Я плыву на огромной океанской «Европе» в Нью-Йорк. «Юнайтед артистс» пригласил меня в Голливуд. Сижу со знакомыми за завтраком. Как и каждый день с момента отплытия, на столе рядом со мной стоит букетик живых фиалок, доставляемых фирмой «Flores Europae»* от неведомого поклонника.
От кого же?
Я перебираю в уме обожателей — тех, кого воспринимаю всерьез. Вечно увлекательная игра.
Болтовню знакомых я слушаю не очень внимательно. Они замечают мой рассеянный взгляд, брошенный на фиалки, и понимающе улыбаются: каждая женщина остается дочерью Евы…
Стюард приносит мне телеграмму. Сначала я не обращаю на нее внимания. «Список почитателей» уже сведен до минимума, до одного господина. «Это от него», — радуюсь я, вскрываю телеграмму, читаю ее — и оказываюсь грубо исторгнутой из мира своих фиалковых грез.
Мама лаконично сообщает: «Фильм Два галстука освистан — тчк — оставайся там — тчк».
Добрая мама! Она боится этого «правила последнего фильма» — ведь и она познакомилась с ним. Мое настроение, навеянное букетиком фиалок, сразу портится… А я так гордилась именно этой ролью. Я отбивала чечетку во фраке и цилиндре и пела и выглядела, как мне казалось, совсем недурно. Моим партнером был знаменитый певец Михаэль Бонен. Это была экранизация пьесы, поставленной в «Берлинском театре» как ревю с участием Марлен Дитрих и Ханса Алберса. Фильм заканчивался песней Михаэля Бонена:
У меня тоска по дому, я хочу домой…
Беспардонные берлинцы, как мне потом рассказывали, пародируя его, нахально распевали:
У меня понос открылся, я хочу домой…
Путешествие на корабле отлично способствует тому, чтобы отключиться и обо всем забыть. Итак, я забываю и про эту телеграмму, уже на следующее утро беззаботно радуюсь свежим букетикам фиалок и не позволяю себе отвлекаться от наслаждения поездкой.
Океан бурный, но я не подвержена морской болезни. На переход от Куксхафена до Нью-Йорка «Европа» затрачивает пять дней и шесть ночей. На борту несколько интересных людей, и, как это обыкновенно бывает на столь ограниченном пространстве, знакомства происходят быстро. Когда мне представляют автомобильного короля Генри Форда, на память тут же приходит история, которую о нем рассказывают в это время: автомобили Форда, изготовляемые для всего мира, стоят на конвейере — и все черные. И другие фирмы не продают автомобили иных цветов. Именно поэтому один менеджер советует Форду предложить покупателям разноцветные автомобили. Форд тотчас с хитрой улыбкой соглашается: «Конечно, люди могут покупать у меня автомобили разных цветов, правда, вот краска только черная…»
