Идет дождь. Мы играем в любимую игру. Она не стоит ни копейки: мы вытаскиваем две большие плетеные корзины для белья, берем палку от метлы и простыню. Простыня у нас парус, палка — мачта; корзинки превратились в корабли, на которых мы совершаем кругосветное путешествие. Мы волочимся друг за другом из комнаты в комнату, из одной страны в другую: родительская спальня — Франция, столовая — Швеция, наша детская — Восток, кухня — Дания, гостиная Бельгия, ванная и сауна — Финляндия, бильярдная и библиотека — Германия, длинный коридор — это наш Суэцкий канал, а прихожая — Красное море. Мы скатываем ковры и носимся вдоль и поперек всей географии.
Появляется папа.
Он знаком с нашей игрой. Мы приглашаем его в путешествие. Он колеблется, так как некоторое время назад упал с лошади и еще не совсем хорошо передвигается, ходит с палкой. Несмотря на это, мы ласково и сердечно упрашиваем его принять участие в игре, обещая «везти» с особой осторожностью.
Папа дает себя уговорить. Мы радуемся и одновременно вздыхаем с облегчением: пока папа «путешествует», он точно не поднимет одну беспокоящую нас тему, а может быть, и забудет об этом вовсе. Мы говорим наперебой без передыху и пауз; даже если бы он хотел, то не смог бы вставить ни слова.
Мы с ним уже дважды побывали «на Востоке», и щекотливая тема пока что счастливо «объехана».
Но тут наше путешествие внезапно прерывается: гувернантка приглашает к столу. При этом делает такое выражение лица, будто с превеликим трудом сдерживает себя, чтобы не сообщить о чем-то еще, весьма важном…
Мы с угрозой смотрим на нее. Она с негодованием проглатывает это и молчит. Пока.
За столом папа и мама болтают о том о сем. Мы украдкой переглядываемся. Папа, похоже, действительно забыл «тему». Лев, которого это касается больше, нежели меня, уже счастливо улыбается…
В этот момент — между супом и главным блюдом — вновь появляется гувернантка; она размахивает тремя большущими листками — нашими оценками, той самой «щекотливой темой».
Мы вздрагиваем.
Гувернантка протягивает «документы» папе, приторно улыбаясь. Папа благодарит ее и начинает читать. Он сияет.
Мы с Левой переглядываемся: раз он улыбается, значит, речь идет об оценках моей старшей сестры. Так оно и есть. Папа хвалит нашу примерную ученицу и тут же обещает ей золотые часики. Потом читает дальше.
Лицо его хмурится, но не сильно. Значит, это мой табель, предполагаем мы. Потому что по правописанию и биологии у меня все-таки довольно сносные оценки…
