— Нет. — Брианна повернулась, чтобы он увидел ее обнаженную спину, и направилась к двери, разделяющей их спальни: — Спокойной ночи, ваша светлость.
Ей показалось, муж тихо выругался.
Что, черт возьми, только что произошло?
Колтон лежал в постели и смотрел в потолок, недоумевая, стоит ли ему пойти к жене и потребовать объяснений. Пожалуй, ему надо было прояснить два вопроса, нет, даже три. Определенно Брианна должна была дать ему ответы на три вопроса.
Во-первых, ее платье. Колтон по-прежнему недоумевал, зачем она его надела. После этого она изумила его, сделав то, о чем вообще не могла иметь ни малейшего понятия — в этом Колтон мог поклясться, — а теперь… Он так и не понял, что именно произошло несколько минут назад.
Колтона беспокоило, что, возможно, после одной из самых страстных ночей в его жизни он совершил какой-то промах и обидел жену. Странно, ведь он был совершенно уверен — никогда они не были так близки, как лежа вместе в постели и испытывая блаженную усталость. Как упоительно было сжимать Брианну в объятиях, теплую и раскрасневшуюся от удовольствия, ее стройное тело стало с ним словно единым целым, густые шелковистые волосы разметались у него на груди. С первого момента их близости Брианна была необычайно отзывчива, но сегодняшняя ночь оказалась просто неповторимой. Пока он, очевидно, все не испортил.
Колтон мрачно уставился на плотно закрытую дверь.
Так, значит, сорвать с нее всю одежду вполне прилично, а проявить заботу, чтобы не разбудить ее утром, — нет?
«Боже упаси, если слуга застанет меня в твоей постели…»
Брианна горько ошибалась, если считала, будто Колтон позволит другому мужчине, будь он хотя бы слуга, увидеть ее во всем ее обольстительном великолепии — эти золотистые волосы и бледную кожу, прикрытую лишь тонкой простыней. Это их жизнь, и ослепительная красота Брианны принадлежит лишь ему.
Колтон решил поговорить с ней, когда пройдет усталость, и постараться понять ее странное поведение.
Однако несмотря на тяжелый день и несколько страстных часов любви, он никак не мог заснуть.
Лежа в почти полной темноте — лишь слабый лунный свет пробивался сквозь шторы, — Колтон пришел к выводу, что происходит нечто странное. Его мир пошатнулся, а ведь он всегда вел такое размеренное существование.
