Ее тонкие пальцы дрожали и, когда они сошли вниз, она поспешно отдернула руку.
Роберт не был святошей, но никогда не пользовался наивностью юных леди, поэтому в его обществе она могла чувствовать себя в полной безопасности. От раздражения он чуть было не произнес это вслух. От одной крайности к другой, язвительно подумал он: сначала бесстыдно преследующая его Мария, а теперь эта испуганная наивная девушка, спасающаяся от страстного поклонника и столкнувшаяся с ним.
Тенистые тропинки разбегались в разные стороны между живыми изгородями из самшита и высокими кустами рододендрона, ранний осенний вечер был слегка прохладен. Понимая чувства своей спутницы, Роберт спокойно предложил:
— Возможно, дальше вы хотите идти одна?
Наконец-то она подняла голову и взглянула ему прямо в глаза:
— Нет-нет.
Роберт с облегчением вздохнул, но когда они наконец свернули направо, с трудом подавил смех. Какое имеет значение, что подумает о его нравственных устоях или же отсутствии таковых какая-то молодая и симпатичная девчонка? Сплетни его никогда не беспокоили. Роберту было лишь небезразлично мнение его семьи и нескольких близких друзей. Он не считал себя выше скандалов, не думал, затронут ли они его, просто ему было все равно. Половина того, что говорили о Роберте, было ложью, а правду знал лишь он один. Но что он мог поделать, если сплетни были развлечением лондонской знати? С ранней юности, с семнадцати лет, когда Роберт привлек внимание одной знаменитой актрисы, и она на публике высказала свое суждение о том, насколько он искусен в постели, он был, казалось, обречен всегда, носить маску испорченного повесы. Тогда Роберт еще был слишком молод и приходил в ужас всякий раз от всеобщего обсуждения своей личной жизни, не говоря уж о чувстве досады, испытанном, когда о его знойном романе с актрисой узнала мать, но со временем и это стало ему безразлично. По крайней мере, Элиза сделала ему комплимент. Успех Роберта у самых знаменитых светских красавиц был крайне убедителен и говорил сам за себя.
За исключением таких вот мелких происшествий, как сегодня вечером. Уверенность Марии Хэмптон в его предательстве в обмен на мимолетную связь раздражала Роберта.
— Мне просто показалось, вам не очень уютно в моем обществе, — мягко заметил он.
— Простите.
Услышав это робкое извинение, Роберт нахмурился. Он посмотрел на обращенное к нему лицо девушки и даже в лунном свете заметил на ее щеках яркий румянец. Отмахнувшись от назойливого образа Марии Хэмптон, он улыбнулся:
