Марк выждал несколько мгновений — монах не шевелился. Тогда, взяв за ноги грузное тело, капитан затащил его в пищеблок, связал шнурками от кроссовок руки и ноги, а подолом рясы заткнул рот. После этого Марк взял коробки, занес в умывальник и быстро вскрыл одну: она была заполнена небольшими, граммов по пятьдесят, целлофановыми пакетами с белым порошком. Марк сунул один пакетик в карман и побежал туда, откуда выносили коробки, где, по всей вероятности, был спрятан и «шлем спасения», которого опасалась Годунова.
И снова ему повезло. Перегрузка уже закончилась. Гора коробок высотой с человеческий рост высилась в центре зала, вокруг нее суетились монахи, двое поливали коробки из канистр. Ко всем ароматам монастыря-казармы прибавился теперь острый запах бензина.
Марк, спрятав пистолет в широком рукаве рясы-кимоно, беспрепятственно вбежал в секретную комнату. Возле двух топчанов, между которыми громоздилась электронная, похожая на медицинскую аппаратура, суетились двое монахов-японцев. На топчанах лежали мужчина и женщина, совершенно обнаженные, только на головах у них были надеты шапочки из полос пластика, похожие на бинты, если бы не провода, отходящие от закрепленных на шапочке электродов и подсоединенные штекерами к компьютеру.
Мужчина и женщина лежали молча, только периодически через несколько секунд крупно вздрагивали. Под мужчиной натекла лужа, но монахи не обращали на это внимания, спешно занимались своим делом.
Марк узнал, хоть и с трудом, в женщине Светлану Годунову, рядом, скорее всего, находился ее муж.
— Руки, господа монахи! — рявкнул Марк, наводя на японцев пистолет.
Те замерли, послушно задрав коротковатые по европейским меркам конечности.
— Нет! — поправил себя Марк. — Один пусть немедленно выключит всю эту хренотень!
Монахи молча смотрели на него. Их лица не выражали абсолютно ничего.
— Перевести, что такое «хренотень»?! — зарычал Майер, поводя стволом пистолета с одного на другого.
— Не нада. Спасиба, — прочирикал один и бросился нажимать кнопки на компьютере.
Марк обратился ко второму:
— Что за той дверью?
Японец улыбнулся, показывая крупные зубы:
— Ничево.
— Открой!
— Нельзя. Ямада-сан не разрешает.
— Вот прострелю сейчас ногу и брошу тебя здесь!..
— Не нада! Пожаруста!
Японец подошел быстрыми короткими шажками, открыл вторую дверь. За ней в абсолютно пустой комнате без мебели и окон тоже стоял топчан, на нем — человек.
— Кто там? — спросил Марк.
— Ямада-сан знает.
