- Германия никогда не станет союзником СССР, - сухо ответил Сталин, - по крайне мере до тех пор, пока ее возглавляет Гитлер. Но мы будем иметь с ней дело - пока нам это выгодно. А ваша задача, - Сталин обратился к обоим собеседникам, - сделать так, чтобы фюрер поверил нам. И остался в неведении относительно "Грома" как можно дольше. Вам понятно, товарищи?
Голиков и Фитин кивнули. Вождь отпустил генералов и приказал вызвать к себе Молотова - предстояло обсудить переговоры. Когда наркоминдел вошел, Сталин поинтересовался:
- Вячеслав, ты помнишь то письма, которое Гитлер прислал мне накануне Нового года?
Вождь протянул листок, и нарком быстро пробежал его глазами. Один абзац был подчеркнут красным карандашом. Ясно, что это сделал сам Сталин.
"Британия сделает все, - говорилось в нем, - чтобы ухудшить отношения между нами и спровоцировать вооруженный конфликт. Для нее это единственный шанс к спасению. Я уверен, что англичане усилят свои действия в этом направлении, вплоть до откровенной провокации. Поэтому для упрочения союза двух социалистических государств мне бы хотелось встретиться с вами лично, о чем я уже сообщил господам Молотову и Деканозову. Мы можем обсудить вопросы, связанные с установлением нового порядка в Европе, и решить, что делать с колониальным наследством Британии". Сталин подождал, пока нарком закончит чтение, и спросил:
- Как ты считаешь, не пришла ли пора нам встретиться с господином рейхсканцлером? При личной встрече можно решить многие вопросы, назревшие в отношениях между нами...
- Это было бы весьма дальновидным шагом, - осторожно ответил Молотов.
Он не знал, как реагировать на это неожиданное высказывание, оно застало его врасплох.
- Хорошо, Вячеслав, тогда предприми необходимые шаги. Сегодня во время беседы с Риббентропом обговори дату встречи. Думаю, она может состояться уже через неделю. Положение в Европе сложное, и наше общение с господином рейхсканцлером может пойти на пользу всем.
Молотов согласно кивнул. Он заметил, что Сталин во время беседы ни разу не назвал фюрера по имени, только по должности - рейхсканцлером. Видимо, теперь следовало называть его только так. В этом был, наверное, какой-то тайный смысл, ясный лишь самому вождю. Но слова Сталина он воспринял, естественно, как приказ.
***
Из заявления министра иностранных дел Германии
г. фон Риббентропа от 18 мая 1941 года.
"Пребывание германской делегации в Москве было, к сожалению, непродолжительным. Но, несмотря на это, ей удалось использовать предоставленные возможности. В ходе советско-германских переговоров было выяснено следующее:
