ТИТЕЛЕС можно перевести двояко. Либо «Тителию» (т. е. предмет принадлежит человеку по имени Тителий), или «Тителия», т. е. «дар, посвящение Тителия» или «от Тителия». Последний вариант лучше согласуется с назначением сосуда, который, вероятно, был поднесен в дар богам. «Древние этрусские посвящения редко содержали имя божества, которому они адресовались. Последнее подразумевалось само собой, в зависимости от места, времени и обстоятельств, принесения дара, — пишут А. И. Немировский и А. И. Харсекин в своем введении в этрускологию, в книге „Этруски“, изданную Воронежским университетом в 1968 г. — Зато весьма важно было указать, от кого исходило посвящение. Вследствие этого непременным элементом таких надписей было имя посвятителя. Оно не могло опускаться, подобно другим „общим“ частям надписей, и оставалось даже единственным членом предельно упрощенных посвятительных формул».
Итак, семь букв, начертанные на вазе, сообщили нам не только имя владельца вазы, но и о том, зачем была сделана надпись. Можно ли что-либо еще узнать из этого предельно краткого текста? Можно!
Рассмотрим само имя — Тителий… Был ли он этруском? В сотнях надписей встречается родовое имя ТИТЕ, ТИТИЕ, ТИТИ. А вот Тителий начертан только на воронежской вазе и на сосуде; ТИТЛЕ — на одной урне, ТИТЛЕС — на чаше, наконец, ТИТЛИА — также на урне. Это — все. Скорее всего, эти имена являются этрусскими передачами италийского родового имени Титилиус или Тителиус. Образовано оно от «традиционного» римского, а вернее, италийского имени Титус, т. е. «Тит» (и, стало быть, родовые имена можно перевести как «Титычи» или «Титовы»), Значит, по происхождению владелец вазы, поднесший ее богам, был не чистокровным этруском, а италиком.
Характерно, что все предметы, на которых начертаны эти ТИТЕЛЕ, ТИТЛЕС, ТИТЛЕ, ТИТЛИА, происходят не из центра Этрурии, а из ее окраин либо же районов италиков, подвергшихся этрусской колонизации, — «т. е. из местностей, где часть населения могли составлять этрускизированные или полуэтрускизированные италики, — пишут Немировский и Харсекин, заканчивая свой анализ надписи на воронежской вазе. — Одним из них был, вероятно, и составитель рассматриваемой надписи. Принося в сосуде жертву богам — молоко, мед или масло — и веря в магическую силу писем, он позаботился, чтобы одаряемое божество запомнило его имя».
Видите, сколько информации можно извлечь из одного имени собственного, из семи скупых этрусских букв!
