— Секевра Эверин Фунтай! — с хмурым взглядом официально бросила она. Я чувствовала ее недовольство, но никак не показала страха, который отчаянно закричал во мне. Как и все, я очень боялась крутого нрава матери, но единственная могла это не только скрывать, но и противоречить воле герцогини.
— Да? — я специально не добавила ни титула, ни ее имени, и дерзко вздернув подбородок, устремила свой взгляд на нее.
— Может, ты прекратишь сбегать от своих родителей?! — возмущенно спросила она. Слуги исчезли из комнаты, как только герцогиня обратилась ко мне. Никто не хотел попасть под удар ее праведного гнева.
— И вовсе не сбегала. Просто гуляла, — дерзко оправдалась я. Если мой голос и дрожал, то мать этого не заметила.
— Как ты не понимаешь, Эверин, ты дол…
— Я все понимаю, — резкий тон заставил мою мать замолчать. — И я здесь и готова сделать то, ради чего вы воспитывали свою дочь. Но ты и так прекрасно понимаешь, мама, есть две мои судьбы, и, если принц Скопдей сочтет меня непригодной, я выберу иной путь.
Герцогиня тяжело вздохнула. Ей сложно было представить, что случиться, если королевская семья не примет дочь, которую с раннего детства готовили для того, чтобы она стала женой наследного принца. Так было заведено в нашей семье, герцогов Фунтай. Каждое поколение воспитывало девочку, которая впоследствии становилась правящей королевой. Но так случалось не всегда — даже если девочку приготавливали надлежащим образом, принц мог отказаться от жены из семьи Фунтай, и тогда ему предоставляли выбор невесту из семьи Флуцбергов. С иными же людьми королевская семья не могла связать узами своего наследного принца. Таковы были законы нашего Королевства Дейстроу.
Семья Фунтай считалась правильной оттого, что в наших жилах текла древняя кровь, которая способствовала рождению сильного монарха. Силой духа, тела и разума. Чтобы не допустить смешения кровей, наши предки издали закон, при котором невыбранная невеста уходила из семьи, тем самым завершая кровную цепочку. Оттого мы даже не приходились родственниками царствующей семье.
С детства во мне прививались чувства долга и ответственности. Едва ли мне стукнуло шесть, как родители начали воспитывать во мне будущую принцессу — жену принца. Я не могла играть с другими детьми — почти постоянно я чему-то обучалась. Письму, чтению, манерам, вязанию или плетению кружев. Неважно. Но мне нельзя было отвлекаться, так как моя жизнь была разделена на две части, как кусок масла острым ножом. Во второй половине моего долгого и тяжелого дня начиналось обучение, готовящее меня к становлению на путь «отвергнутых». И путь этот был гораздо привлекательнее, чем долгая и скучная жизнь на тяготящем троне. После обеда давались уроки фехтования, верховой езды. Я много времени проводила в конюшнях, вычищая свою лошадь и ее стойло. Много времени занимала и охота, которая развивала быстроту и ловкость. Я не только фехтовала, но и стреляла из лука. В эти часы мои кружевные платья сменялись на удобные кожаные штаны, мягкие сапоги и короткую куртку. В эти часы я становилась сама собой. Судьба «отвергнутой» привлекала меня гораздо сильнее. Но печальный опыт прежних лет говорил о том, что королевские семьи редко отказываются от дара герцогов Фунтай. Так что мои родители и думать не хотели, что я стану той, о ком мечтаю. Жизнь при дворе была слишком тягостной, терпение не выдерживало постоянных случайных слухов, и мгновенная усталость овладевала сознанием, стоило лишь подумать о вечере в компании благовоспитанных аристократов. Я с удовольствием променяла бы эти часы на минуту пребывания в удобном седле на своем любимом жеребце. Но это лишь пустые мечты маленькой девочки, которая и по сей день жаждала сбежать от связывающего ее долга. Я должна думать не только о Королевстве, но и о своей семье, что тоже немаловажно. Ведь моя старшая сестра так и не стала правящей королевой.
