Только теперь усталость дала о себе знать. Неприятно заныла спина от долго сидения на лошади, мышцы ног задеревенели, а в голове начала пульсировать противная боль. Поморщившись, я лишь подубонее устроилась под одеялом и попыталась уснуть.
Попытки мои оказались тщетными. Смачный храп герцога не давал погрузиться в успокаивающее безмолвие трещащего костра, а мелкие камешки под одеялами не позволяли достаточно комфортно лежать. Не удавалось уснуть даже в самых разных позах. В конце концов, я раздраженно открыла глаза и встала. Скоро рассвет, кисло подумала я. Небо светлело, и лошади стали медленно просыпаться. Скрутив свою походную постель, я отошла подальше от спящих людей и посмотрела на равнину. Травы еще не было, но мелкие зеленые ростки обещали, что она непременно возвыситься над бесплодной землей. Мысли покинули меня, и я продолжала стоять неподвижно до момента, когда начали подниматься слуги.
Грумы бросали на меня удивленные взгляды, и я поспешила вернуться к тухнущим углям костра, возле которого провела ночь в бесплодных попытках хоть немного поспать перед встречей с принцем. Волнение не дало мне такого шанса.
Тело запротестовало, когда я пошевелилась. Неподвижность дала о себе знать, и с трудом заставила себя сдвинуться с места. Наш лагерь оживал, и из сердца моего постепенно ушли все заботы. На время, напомнила я себе, на время. По пути к костру, я освежилась ледяной водой из ручья, и сменила рубашку на свежую. Та была цвета слоновой кости, и очень мне понравилась, мягко прилегая к телу. Кое-где были синяки от камешков, но терпеть это можно.
Герцог тоже поднялся и раздавал четкие указания. Слуги с безумными лицами бросались их выполнять. Был поставлен котел с водой на чай. Завтрак ограничился сушеным мясом и оставшимся хлебом. С трудом проглотив сухую еду, я с наслаждением выпила горячий чай, который пах листьями земляники. Я улыбнулась. Повар Ругер не забыл, как я люблю этот чай.
— Как спалось, дорогая? — спросил отец, когда мы двинулись в путь. До этого он не проронил ни слова кому-то помимо слуг.
— Никак, — призналась я.
— Отчего же, юная леди? — бровь отца приподнялась в удивленном жесте.
— Не знаю… Может быть, волнуюсь перед встречей с принцем? — ядовито ответила я. Герцог бросил на меня сердитый взгляд, а сам улыбнулся в густые усы.
— Все может быть, — ответил он своей излюбленной фразой, но тут же помрачнел, когда проезжал мимо кареты матери. Та мило щебетала со своими спутниками, хотя даже доброго утра не пожелала мужу.
