Хенч глухо сказал:
— Ладно, может, его и в самом деле пристрелили из этого пистолета, что лежал под подушкой. Похоже на это. Только пушка это не моя, и думайте, что хотите, никто меня не заставит сказать, что она моя.
— Допустим, что так, — бросил Бриз. — Тогда что? Кто-то тяпнул ваш револьвер и оставил этот. Когда? Как? Что у вас было за оружие?
— Мы вышли около половины четвертого, чтобы купить что-нибудь из еды в столовке за углом, — сказал Хенч. — Можете проверить. Наверное, дверь не заперли. Мы тут в общем заложили слегка. Пошумели, конечно. Тут матч по радио передавали. Кажется, мы его выключили, когда уходили. Точно не скажу. Ты не помнишь? — он посмотрел на девушку. — Не помнишь, киска?
Девушка даже не посмотрела на него. Не ответила.
— Совсем раскисла, — сказал Хенч. — Пушка у меня была «кольт», того же калибра, что и этот, но с барабанным магазином. Револьвер, а не автоматический пистолет. Резиновая рукоятка с царапиной. Мне его года три-четыре назад один еврей дал, Моррис звать. Мы с ним вместе в баре работали. Разрешения на него у меня нет, но я его при себе и не носил.
— При такой вашей жизни, если держишь под подушкой пистолет, рано или поздно кто-то сыграет в ящик. Вы должны были это знать, — возразил Бриз.
— Черт, я даже не знал этого парня, — сказал Хенч. Галстук он уже завязал, и очень криво. Он совершенно протрезвел, только сильно дрожал. Он встал, взял с кровати пиджак, надел его и сел на место. Пока он прикуривал, было видно, как у него трясутся руки.
— Мы даже не знаем, как его зовут. Ничего о нем не знаем. Я его видел в коридоре раза два-три, он со мной не заговаривал. Кажется, это он. Я не знаю.
— Это тот парень, что жил в двести четвертом, — сказал Бриз. — Вы мне вот что скажите. Матч по радио передавали в записи?
— Начали передавать в три часа, — ответил Хенч. — И до полпятого примерно, может, позже. Мы выходили где-то в половине четвертого. Вернулись минут через двадцать-тридцать. Не больше.
— Думаю, его убили как раз перед вашим выходом, — ответил Бриз. — Радио должно было заглушить выстрел. Дверь вы не заперли. Или даже оставили открытой.
— Может быть, — устало сказал Хенч. — Ты не помнишь, киска?
Девушка и на этот раз не ответила и не посмотрела на него.
Бриз сказал:
— Вы оставили дверь открытой или запертой. Убийца слышал, как вы выходили. Он вошел в ваш номер, собираясь отделаться от пистолета, увидел раскрытую постель, сунул пистолет под подушку, и там его ждал сюрприз. Он находит другой револьвер и забирает его с собой. Но если он хотел сбыть свой пистолет, то почему не оставил его рядом с трупом? Зачем рисковать и лезть в другой номер? Что за дурость?
