Я оставил машину на улице, прошел по черным плитам к калитке и позвонил. Рядом с воротами шофер мыл «кадиллак».
Дверь открылась, и на меня, скривив губы, взглянул суровый филиппинец в белом смокинге. Я дал ему визитную карточку.
— К миссис Морни, — сказал я.
Дверь захлопнулась. Потянулось время — оно всегда тянется, когда я звоню у ворот. Струя воды разбивалась на «кадиллаке» с прохладным звоном. Шофер, худощавый коротышка в шортах и пропотевшей рубашке, был похож на жокея-переростка, и, обливая водой машину, он причмокивал губами, как конюх, чистящий коня.
Красногрудая колибри влетела в куст рядом с калиткой, покачалась немного на длинных бутонах и вдруг молниеносно исчезла, словно растаяла в воздухе.
Дверь открылась, и филиппинец сунул мне мою карточку. Я ее не взял.
— Что надо? — Голос был скрипучий, словно кто-то шел по скорлупе.
— Я хочу поговорить с миссис Морни.
— Она нет дома.
— А когда я вам карточку дал, вы этого не знали?
Он раскрыл пальцы и уронил карточку на землю. Ухмыльнулся, показав мне массу зубоврачебной работы.
— Я знать, когда она мне сказал. — И без церемонии хлопнул дверью перед моим носом.
Я поднял карточку и пошел вдоль ограды к шоферу, который лил воду на «кадиллак» и смывал грязь большой губкой. Из-за машины виднелись только покрасневшие глаза и шапка выгоревших волос. В углу рта висела погасшая сигарета.
Он бросил на меня быстрый взгляд человека, который с трудом удерживается, чтобы не сунуть нос в чужие дела. Я спросил:
— Где хозяин?
Сигарета в углу рта прыгнула. Вода по-прежнему мягко лилась на капот.
— Спроси в доме, Джек.
— Уже. Захлопнули дверь перед носом.
— Ты разбиваешь мое сердце, Джек.
— Как насчет миссис Морни?
Я держал карточку так, чтобы он мог прочесть. На этот раз это была профессиональная карточка. Он положил губку и шланг на асфальт, прошлепал по воде к воротам гаража, где висело полотенце, вытер руки. Достал из кармана спички, зажег и откинул голову, чтобы прикурить окурок, приклеенный к губам. Потом стрельнул глазами по сторонам и кивком пригласил меня пройти за машину. Я пошел за ним.
— Как насчет текущих расходов? — вежливо спросил он.
— Жидко.
— За пять я мог бы подумать.
— Не хочу, чтобы ты так напрягался.
— За десятку я буду петь, как четыре канарейки и гавайская гитара.
— Не люблю я слезливой музыки.
Он мотнул головой:
— Говори толком, Джек.
— Не хочу, чтобы ты потерял работу, сынок. Просто мне надо знать, дома ли миссис Морни. Больше доллара это не стоит.
