а что-то страшно архаичное, из времен тревожной молодости Аллы Викторовны… Ну, например, такое:
«Сослать на рудники или все же расстрелять в подвале? Первое полезнее, поработает немного во благо Родины, но второе намного проще — никакой волокиты…»— Как звать? — Алла Викторовна закончила думать и, как я понял, определилась с решением.
— Александр Иванович Дорохов.
— Стало быть, Саша. Вот что, Саша… Допуска у тебя нет. Так что пускать тебя в хранилище я не имею права. Дело это не просто дисциплинарное, а в прямом смысле слова подсудное.
— То есть…
— Помолчи. Пускать тебя нельзя, но не хочется обижать Володю: человек он добрый и очень полезный…
Какая трогательная искренность. По сценарию я в этом месте должен подобострастно кивнуть или искательно улыбнуться? А я не буду. Лично мне этот архив без надобности: я бы сейчас с гораздо большим удовольствием повел свою спутницу в кино, или еще в какое-нибудь не менее темное местечко.
— Саша, не надо так ехидно лыбиться.
— Почему сразу — «ехидно»?
— Ехидно, ехидно… Я прекрасно понимаю, что для тебя сейчас важнее всех гостайн — пощупать Маньку…
— Алла Викторовна!!!
— Мань, но у него же это на лице написано, неужели не видно?
— Гхм-кхм… Я бы попросил…
— Нет, даже и не проси, тебе это не поможет. Видишь ли, когда я сказала «подсудное дело», то имела в виду в первую очередь тебя. Я-то как-нибудь выкручусь, не впервой. А вот ты получишь на полную катушку.
— Ну почему сразу «получишь»! Почему вы…
— В общем, прекрати глупо ухмыляться, соберись и слушай внимательно. Видишь ли, голубчик, начальник твой — человек простой и непосредственный — попросил дать тебе возможность ознакомиться с некоторыми материалами… эмм… имеющими особую специфику и стоящими несколько наособицу даже в своем разряде. Так что ты сейчас будешь работать с документом из первой категории.
— Это…
— Это стратегические государственные секреты. Ты какие степени знаешь?
— «ДСП», «секретно», «сов. секретно», «особой важности». Ну и все, пожалуй.
— Ясно. Далее список продолжают еще семнадцать степеней, как общепринятых, так и специфических, для особых случаев.
— Ничего себе…
— Угу, ничего себе. Так вот, документ, который ты сейчас будешь смотреть — он без степени. Вернее так: он вне степеней. Понимаешь, о чем я?
— Ну… В общем…
— Собственно, весь документ тебе смотреть не дадут, а только семь его страниц со схемами, которые, честно говоря, особой секретности не представляют. Но! Документ неразъемный. И ты будешь работать с этим документом. В течение получаса. БЕЗ ДОПУСКА. Понимаешь?
