– А какие у вас традиции должны быть соблюдены? – подал голос Кедман.
– Ты погляди, Репа, и еврей не спит! – громким шепотом изумился есаул. – Не иначе, завтра снег пойдет. Прямо в бункере.
– Я не еврей, а афроамериканец, – поправил Пацука капрал. – Еврей это ты.
– Вот! – хмыкнул есаул. – Чтобы назвать украинца евреем, нужно самому евреем быть!
– А по мне, так между ними нет никакой разницы, – буркнул Шныгин. – Что хохлы, что израильтяне, один хрен – с Украины.
– Репа, ты борзеешь! – просветил старшину Пацук, резко поворачиваясь на бок. – Поругаемся?
– Нет, Сало. Лень мне, – ответил старшина.
На пару минут в кубрике наступила тишина. Микола понял, что Шныгин с ним действительно ругаться не собирается, поэтому задумался о том, стоит ли вообще продолжать разговор. Кедман принялся ворошить в голове весь тот мусор, который имелся у него по русско-украинской культуре, стараясь понять, что же это за традиция такая загадочная, без которой “икс-ассенизаторам” удачи не будет. А старшина размышлял над степенью своей ленивости. И понять никак не мог, действительно ли ему даже шевелиться не хочется, или все-таки нужно встать и что-нибудь сделать. А вот то, что думал Зибцих, осталось истории неизвестно, поскольку немец лежал в кровати, даже не удосуживаясь храпеть, шевелиться или поворачиваться с боку на бок.
– Ну так шо, Шныгин? – наконец нарушил молчание есаул. – Разговляться будем? С меня сало. С чесночком.
– А-а-а, так вы постились?! – обрадовался собственной догадливости Кедман. – Я понимаю, что вы не католики, не протестанты и даже не лютеране, но, по-моему, ваша религия считается христианской? Так?.. Тогда что это за пост такой в октябре месяце?
– Морковкино заговенье, – буркнул в ответ Пацук. – Запомни, Джонни, когда плохо котелок варит, лучше молчать. А то воно ж знаешь, как бывает? Желе твое умное зашкворчит, и крышечку тут же сорвет. Вместе с донышком.
– Не понял. Какое желе зашкворчит? С чего крышечку сорвет? Откуда донышко вылетит? – оторопел капрал и, увидев лик великомученика вместо ехидной физиономии Пацука, щелкнул пальцами правой руки. – А-а-а, сообразил! Это у вас юмор такой. Чисто национальный.
– Кому юмор, а кому и в омут с головой, – фыркнул Шныгин, и если до этого физиономию Кедмана и так никто бы назвать ликом гения не решился, то теперь капрал и вовсе стал похож на продукт скрещивания с гориллой дауна, в предках у которого к тому же числился африканский носорог. Увидев такую массу недоумения на лице брата по оружию, старшина не сдержался и, задыхаясь от смеха, принялся пихать в рот подушку. Чтобы майор, не дай бог, не услышал хохот из кубрика.
