– Во всем должны быть порядок и чистота, – рассудительно ответил немец. – Именно с них начинается путь к самопониманию, самоконтролю и саморазвитию. Вы, славяне, привыкли везде устраивать бардак. А там, где нет порядка и чистоты, никогда не будет высокоразвитой цивилизации.
– Во-во, – кивнул головой Шныгин. – Тетя Маша, уборщица в офицерском общежитии, примерно так всегда и говорила.
– Значит, умная женщина была, – кивнув головой, проговорил Зибцих и, придирчиво осмотрев поверхность тумбочки Пацука, рукавом смахнул с нее одному ему видимые пылинки. – И я надеюсь, что когда-нибудь приучу вас мыслить такими же критериями.
– Размечтался… Тетя Маша! – фыркнул Пацук, и старшина снова заржал. Ну, хорошее настроение у него сегодня!
– Ну что, Ганс, теперь и тебя можно поздравить с боевым крещением, – проговорил Сергей, приподнимаясь на локте. – У всех прозвища были, один ты у нас некрещеный ходил. Ну а теперь можешь считать себя полноправным членом коллектива…
– Подожди-ка! – оторопело возмутился Пацук. – Это как это, у всех клички были. Это яка ж у меня обзывалка была?
– Здравствуйте, я ваша тетя, – фыркнул старшина. – Сало, ты и есть сало!
– Ну, репа, я тебе припомню, – обиженно пообещал Пацук.
И тут наступила очередь Зибциха хохотать.
– Эх, ребята, ну и тяжело же с вами будет, – проговорил Ганс, когда сумел наконец перевести дух. – Всеми внутренностями чувствую, что не одного меня вы в ближайшее время насмешите, – и пошел вешать китель Кедмана в шкаф.
Наведя порядок в кубрике, Зибцих оставил наедине с собственной задумчивостью братьев-славян и отправился в душ. Вернулся назад он через полчаса, а до него в кубрик пришел Кедман. Несчастному негру никак не удалось настроить телевизор на прямую трансляцию баскетбольного матча НБА, и Джон выглядел крайне расстроенным. Не обнаружив на прежнем месте своего кителя, американец попытался устроить истерику с выдуванием трелей из свистка, но, когда услышал историю о новых пристрастиях Зибциха и обнаружил недостающую часть верхней одежды у себя в шкафу, сразу успокоился и, завалившись на кровать, мгновенно уснул. Следом за ним захрапел и Шныгин. Да и Микола недолго продержался. Убаюканный сочными руладами с обеих сторон, украинец заснул, и возвращения Зибциха в кубрик уже не видел никто…
Майор дал отдохнуть своим подчиненным ровно столько, сколько им полагалось по уставу. То бишь ровно три часа, которые недоспали бойцы во время тревоги. Ну а потом, проорав в микрофон “Рота, подъем!”, принялся с явным удовлетворением наблюдать, как невыспавшиеся бойцы пытаются раздраить очи и понять, где именно они в данный момент находятся. Первым это удалось Зибциху, а Шныгин с Пацуком вновь оказались замыкающими. Причем неизвестно почему, но Раимову показалось, будто эти два лентяя еще и соревнуются в том, "кто из них окажется максимально медлительным. В этот раз, на свою голову, последним умудрился стать Пацук.
