Характер и невроз | страница 60

Другими словами, добродетель добродетельна тем, что она не является «добродетельной».

Однако не совсем правильным было бы утверждать, что понятия добродетели и бытия тождественны для энеатипа I, ибо иногда определяющим в жизни перфекциониста может оказаться не мораль, а «коррекция», стремление привести свою жизнь в соответствие некоему определенному или воображаемому моральному кодексу.

В целом можно сказать, что предсознательное понятие скудости бытия и воображение деструктивности и зла у энеатипа I компенсируется стремлением проявлять «силу характера»: это люди, способные проявлять сверхстабильность, определенную силу противостоять искушениям и отстаивать то, что они считают правильным. Кроме того, утрата бытия и жизненных ценностей поддерживает у них деятельность, имеющую целью постоянно производить впечатление людей добродетельных, что, как мы уже видели, достигается посредством возвеличивания добродетельности и добропорядочности.

В сборнике анекдотов о Насреддине представителя энеатипа I можно легко узнать в ученом-грамматике, которого На- среддин в качестве лодочника перевозит на другой берег реки. Задав Насреддину несколько вопросов и найдя его речь недостаточно грамотной, он спрашивает: «Изучал ли ты грамматику?» - и, получив отрицательный ответ, выражает свое возмущение и самодовольство фразой: «В таком случае ты потерял полжизни!» Через некоторое время Насреддин спрашивает ученого: «Умеешь ли ты плавать?» - и после того, как наш достойный грамматик отвечает, что не умеет, Насреддин замечает: «Тогда ты потерял всю свою жизнь, потому что мы тонем».

Эта шутка тонко подмечает несоответствие между «мен- тальностью» грамматика и жизнью. Чрезмерное внимание, уделяемое форме и деталям, способствует появлению консерватизма и утрате смысла. Даже при истинном стремлении к добродетели, а не к формальной коррекции, как, например, в случае школьного воспитания, за сознательно культивируемой добротой всегда скрывается холодность, которая влечет за собой отсутствие любви и надежности или утрату бытия.

Жадность понимается отцами Церкви не в буквальном, а в более широком смысле - как «утрата духовного ориентира», духовная обскурация (помрачение - лат.), подтверждение чего мы видим в «Кентерберийских рассказах» Чосера, произведении, в котором прекрасно отразился дух того времени. В «Рассказе священника» Чосер пишет: «Алчность - это не только стремление владеть землями и замками, иногда она проявляется в жажде знаний и славы!»