– Не думаю. А что, нужно?
– Надо бы что-то предпринять, нет?
– Церковь слишком бедная. – От напора Стивена даже Джереми растерялся.
– И слишком нелепая, – вставил Генри.
– Нет-нет, что-то обязательно надо будет устроить, – воскликнул Стивен, стукнув кулаком по левой ладони. – Такие вещи… такие, скажем, обстоятельства, так? – они очень важны, их нельзя не отметить.
– Боюсь, я все же атеист. – покачал головой Джереми.
– А я и вовсе еврей… И все равно: что-то надо бы придумать. Организовать.
Так и родилась идея устроить празднество.
К десяти вечера на юг Англии спустилась полутьма, смягченная опасливой луной над Ноулберри-парком и расплывчатой, похожей на стигмату звездой. Пенелопа Хопкинс проводила китаянок в свою спальню и теперь с наслаждением курила очередную сигарету и потягивала вино у задней двери. С нею была и ее жиличка Беттина Сквайр, которой в награду за принесенные вовремя макароны также досталось вино.
Чуть раньше Пенелопа позвонила тетке Беттины, медсестре Энн, попросила осмотреть своих гостий из Китая, дабы убедиться, что у них все в порядке со здоровьем, что им не нужна ни психологическая помощь, ни какое-нибудь лекарство. И Хетти и Джуди ужасно разволновались при виде тучной, большегрудой женщины, но успокоились, когда их признали здоровыми и Энн отправилась на своем велосипеде восвояси.
У Пенелопы с Беттиной отношения не всегда складывались безоблачно, однако сейчас они похоронили былые разногласия. Беттина была довольно хрупкая темноволосая молодая женщина, которую вечно что-то тревожило. Одевалась довольно безвкусно, в «Оксфэме»,[13] – например, сейчас на ней длинное бежевое платье. Беттина была мать-одиночка, так что без трудностей не обходилось. В припадках великодушия она порой – обычно в тех случаях, когда не вносила вовремя квартплату, – делала Пенелопе бесплатную прическу в «Салон франсэз», где подрабатывала вечерами.
Пенелопа рассказывала Беттине о бедах молодых китаянок, и тут раздался звонок в дверь.
– Кто бы это мог быть в такой час? – спросила Пенелопа, направляясь к входу. Дверь вечно заедало, поэтому Пенелопа открыла ее резким рывком.
На крыльце стояла изящно одетая женщина лет сорока, с этаким вроде бы изумлением в лице – возможно, изумлялась собственному нахальству.
– Извините, пожалуйста, что я в такой поздний час… Попала в глупое положение. То есть глупое и романтическое… Короче, в какие лучше не попадать. Извините, нельзя ли с вашего телефона вызвать такси?
