Как Султана угораздило попасть из поэтов в киллеры, он и сам сейчас не понимал. Жизнь так сложилась. Когда-нибудь, если он выживет в этой мясорубке, то напишет обо всем этом роман. И обязательно со счастливым концом. Пока же приходилось думать только о хлебе насущном. Как раз завтра поутру должен был приехать Ахмед и привезти продукты...
Свернув с Симферопольского шоссе, Ахмед извилистой, плохо заасфальтированной дорогой проехал мимо заборов роскошных генеральских дач и сбавил скорость. Здесь, в поселке на каждом шагу попадались «лежачие полицейские».
Подъезжая к дому, где ждали его Султан с Ильясом, он позвонил по мобильнику, чтобы не сигналить перед воротами. Краем глаза Ахмед успел заметить, что ехавший за ним зачуханный красный «Москвич» притормозил метрах в пятидесяти от въезда на Их территорию. Но не придал этому значения. Это наверняка местный, деловые люди на таких раритетах не ездят.
И уже через пару минут он въезжал во двор. Султан и Ильяс встретили его радостными улыбками. Как-никак — чуть ли не единственное развлечение.
— Закрывайте ворота, — крикнул Ахмед по-русски.
Султан взялся за правую створку, а Ильяс за левую. Любопытные взгляды соседей им меньше всего были нужны. Тем более, что в этот момент появился в пределах видимости давешний «Москвич». Он резко свернул в их сторону и, взревев заслуженным движком, почти мгновенно оказался у них во дворе. Двери его распахнулись, из них выскочили двое в черных масках с пистолетами в обеих руках. Стреляли они по-македонски, быстро, профессионально и бесшумно. Ни Султан, ни Ильяс не успели толком подумать, что происходит, не то что вытащить оружие.
Ахмед бросился на землю и попытался отползти за свой пикап.
— Эй, чечен! А ну, встать! — крикнул один из стрелков.
Ахмед медленно поднялся, подняв вверх руки: всем своим видом он демонстрировал полную и безоговорочную капитуляцию. Ноги у него дрожали...
— Передашь своим, — человек в маске показал глушителем сначала на Ильяса, потом на Султана, — что Это за Листьева!
Ильяс лежал, уткнувшись носом в траву, а Султан — на спине, устремив мертвый взор в июньское высокое небо. Так и не удалось ему написать роман о судьбе поэта-киллера...
— Передам, — послушно кивнул Ахмед, но его ответа никто не ждал.
Киллеры, словно «двое из ларца, одинаковых с лица», исчезли в своей битой металлической коробке... «Москвич», не разворачиваясь, задом выехал за ворота и газанул...
