Катерина согласилась вновь, успокаивающе подмигнув Томе. Та сжала вспотевшие ладони.
— Ну что же, выпишу вам, пожалуй но г это...
Профессор что-то застрочил на необычном, размером в тетрадный лист, рецепте.
— Учтите, лекарство очень дорогое... — шептал он, будто убаюкивал.
— Это неважно, — вставила Тамара, по он остановил ее жестом:
— И купить его можно только в Швейцарии или Франции, потому что еще пару месяцев назад его не производили. Очень современное лекарство. Схему применения я вам, соответственно, тут отдельно нарисую. Сможете достать-то?
— Сможем, — ответила за Тому Катя.
— А... — замялась Тома, — если не поможет?
Профессор поднял на нее усталые серые глаза, снял очки и протер их бумажной салфеткой.
— Если не поможет, пойдем, другим путем. Клеточки в пробирке оплодотворять, а уж там пытаться вынашивать. Ну да, про это после, соответственно... Катюша, у нас что сегодня еще?
— Сегодня только Полякову в третьей палате посмотреть, и все.
— Вот и ладненько, — Сергей Михайлович встал, прощаясь.
Тома неловко вручила ему конвертик с гонораром.
— Ну что вы, зачем, — лукаво улыбнулся Санта Клаус, но конвертик в момент исчез в складках его белого халата.
Катя за спиной профессора делала Томе знак, что все в порядке. Большой палец у нее был испачкан зеленкой.
Сияющая Тамара, прижимая рецепт к груди, вышла из кабинета и увидела мужа: уставший от ожидания Фил стоял у плаката в позе «художник за мольбертом» и пририсовывал черепу круглые уши. Почти такие же огромные, как у метрдотеля Ромы Воронина.
Силуэт Белого в освещенном окне был идеальной мишенью. И расстояние до его окна было каких-то там тридцать метров. Плевое дело.
Но перед Володей Кавериным стоял мучительный выбор. Сидя в кресле перед распахнутым окном, Каверин переводил горящий взгляд от фигуры Белого-к правой стене. Там, как в оружейной комнате, рядком стояло оружие. Чистенькое, новое, готовое к бою. Снайперская винтовка с цейсовским оптическим прицелом, «Калашников», ручной пулемет и гранатомет.
Бывший опер все никак не мог выбрать оружие. Ведь он не просто хотел убить Белого, это-то дело нескольких минут — он должен был доставить себе максимальное удовольствие. Кайф словить. И каждое из решений было по-своему соблазнительно...
Можно близко-близко через окуляр прицела увидеть ненавистную физиономию, рассмотреть лицо Белого от макушки до кончика подбородка, а потом перевести оптику ниже и увидеть, что он делает руками... Как он берет перьевую — почему-то — ручку и что-то черкает на листе бумаги. А потом проследить, Как Белый берет телефонную трубку и подносит ее к уху.
