— Я очень хорошо знаю историю этого предмета одежды, дорогой Тиццани. — Марвин передразнил колкую интонацию монсеньора. — Во времена Каролингов он возник из монашеской рясы…
— Тогда вам известно также, что теперь его надевают священники во время литургических действий под открытым небом. Неужели вам мало руководства всемирным орденом мирян? Вы хотите стать еще и священником? — Тиццани лукаво глянул на него: — На гербе нового папы отсутствует тиара, корона как знак всемирной власти. Бенедикт — первый папа новейшего времени, отказавшийся от него. А вы хотите большего, чем папа?
Марвин подавил поднимавшуюся в нем ярость и успокоил себя мыслью, что Тиццани компенсирует оскорблениями свой челобитный визит к папе. То, что Рим так быстро отреагировал на его звонок, было хорошим знаком. Вопреки всему их притворству, они наверняка сильно заинтересованы в его находках.
— У вас есть поддержка, дорогой Марвин. А вот я один. — Тиццани кивнул Эрику-Мишелю Лавалье и Брандау, которые выжидательно стояли позади Марвина.
Марвин принял такой выход из положения и кивнул себе за спину:
— Месье Лавалье — моя правая рука, кроме того, он эксперт по древним языкам. А почтенный Томас Брандау, как и вы, человек церкви. Он тоже читает тексты на древних языках. И поддерживает дела Преторианцев в Берлине.
— Так-так.
Монсеньор Тиццани запрокинул голову и оглядел главное здание. Стоящий на открытом месте замок с его ренессансным фасадом был построен в конце XIX века. Здание было метров семьдесят в длину, двадцать в ширину и подразделялось на пять конструктивных элементов. По бокам замок был одноэтажный, к середине следовали двухэтажные участки, которые переходили в более узкую трехэтажную среднюю часть. На крышах всех частей здания торчали десять труб.
— Ваши реставрационные работы поистине грандиозны, — негромко заметил священник Римской курии.
— Соразмерно Преторианцам, — довольно сказал Марвин и жестом пригласил гостя в дом.
— Вам известно, что думают об этом ваши противники, — пробормотал монсеньор.
— У меня нет ни одного противника, которого можно было бы воспринимать всерьез! — Марвин самодовольно улыбнулся. — Преторианцы — сплоченный орден. В Риме же случается и по-другому…
Генри Марвин решил основать европейскую резиденцию Преторианцев в Фонтенбло десять лет назад, когда ему было предложено это гигантское имение в пятидесяти километрах к юго-востоку от Парижа.
Исторический город, в королевском замке которого Наполеон Бонапарт отрекся от престола, находился достаточно близко от Парижа. При этом местечко с двадцатью тысячами жителей было на редкость спокойным и удаленным от суеты метрополии.
