Он добежал с ней до ближайшего угла, свернул налево. Высокие строительные леса перегораживали спуск к будущему туннелю «Север–Юг», ведущему к правительственному кварталу.
«Подальше от дороги, — думал Крис. — Подальше от главной улицы!»
Внезапно он заметил подъездную дорогу на левой стороне, проходившую между огороженным бараком и жилым домом напротив. Крис бросился туда. Только бы подальше от улицы!
Через сотню метров дорога закончилась перед домом.
— «Бюро планирования», — прочитал Крис вывеску. Они пробежали мимо здания по узкой дорожке и вдруг очутились перед обширным песчаным пустырем, посреди которого торчали бетонные барьеры высотой по пояс.
Укрыться негде! Но и назад пути тоже нет. Позади них по подъездной дороге катился темный автомобиль.
— Что это? — крикнул Крис.
— Не знаю…
Так и есть. Не надо было допускать ошибку, хотя он до сих пор не понял, в чем состоял его промах.
Он по щиколотки погрузился в тонкозернистый песок.
Машина была уже в тридцати метрах, и дистанция сокращалась. Две пули прожужжали мимо головы, словно злобные осы.
Наконец они добежали до бетонного бруствера, и Крис уставился в гигантскую дыру. Там, внизу, проходило восемь железнодорожных путей. Они тянулись с севера в подземное чрево нового берлинского Главного вокзала.
Узкая бетонная лестница вела к путям, и они сбежали по ней и бросились налево. Туда, где рельсы заглатывала полукруглая акулья пасть.
— Я больше не могу! — Рамона Зельнер остановилась на путях и, тяжело дыша, смотрела в гигантское жерло. Пробежка по глубокому песку вытянула из ее ног все силы.
— Бежим! Вперед!
Полетели искры — это в паре сантиметров от нее пуля угодила в рельсу и с воем отскочила рикошетом.
Стрелок наверху, у бруствера, снова прицеливался. Они нырнули в туннель и прыгнули с путей на перрон.
Через несколько метров картина изменилась. Вместо мрамора из китайских каменоломен у них под ногами был голый бетон. Стены лишь наполовину были выложены кафелем. До самого потолка поднимались строительные леса с узкими деревянными мостками.
Хотя людей не было видно, строительный шум гулко разносился под сводами новостройки. Глубоко внутри этой мамонтовой пещеры работа не утихала ни днем, ни ночью. После девяти лет трудов этот монумент современного строительного искусства отделывался и готовился к скорой сдаче.
Строительный шум, казалось, доносился со всех сторон. Удары молотка отдавались эхом, визжала мотопила, и сквозняки приносили из полутьмы обрывки жутких ругательств. Потом к строительному шуму примешалось пение. Крису показалось, что они попали в кафедральный собор. Стройка образовала могучий резонатор.
