Конни потянулась за своим бокалом с вином.
— И когда же она состоится?
— Завтра. Мы пойдем в зоопарк.
Конни чуть не поперхнулась вином.
— Как мило.
— Она хочет посмотреть на новорожденную гориллу. — Выражение лица Эдварда смягчилось, и его голос потеплел. — Роберта любит детей. Она хочет иметь детей немедленно, и я понял, что тоже хочу этого. Как можно скорее.
— Довольно неожиданное желание стать отцом, а?
— Не совсем. Все дело в том, Конни, что в последнее время я обнаружил множество пробелов в своей жизни, а моя карьера не в силах заполнить ни один из них. Я завидую твоей сестре и ее мужу, ожидающим рождения своего первенца. А ты?
Она спрятала от него глаза.
— Отчасти, но, к сожалению, женщины вынуждены идти на огромные жертвы ради воспитания каждого ребенка.
— Верно, но подумай о вознаграждении! Да и современные отцы во многом разделяют бремя воспитания ребенка, а это значит, что женщинам незачем отказываться от всей своей независимости и бросать работу в связи с материнством. — Он взял ее руку и рассеянно погладил, проведя большим пальцем по пульсирующей вене на ее кисти. — Прошлой ночью, лежа в темноте, я воображал, каково это — наблюдать, как тело твоей жены растет и изменяется, пока она носит ребенка, которого ты помог зачать. Я попытался представить себе, каково будет наблюдать, как моя жена рожает нашего ребенка, живое существо, которое создали мы двое. Неужели ты никогда не задавалась вопросом, каково это — держать в руках собственного ребенка, Конни?
Он вызывал в ее воображении образы, которым Конни редко позволяла себя беспокоить. Решение не выходить замуж далось ей легко, а катастрофический опыт с Рональдом лишь укрепил ее в этом решении. Она видела, что означает брак для женщины, и посчитала, что игра не стоит свеч. Но в самом темном, далеком и потаенном уголке души ей трудно было примириться с тем фактом, что, не выйди она замуж, у нее никогда не будет ребенка. Ей не хотелось отвечать на вопрос — он был для нее слишком тягостен, но она понимала, что Эдвард заслуживает большего, нежели простой увертки.
— Я держала в руках моих племянников, когда им было всего несколько часов отроду, — наконец проговорила она. — Новорожденные вызывают ощущение тепла и прочности, хотя они и выглядят такими хрупкими. — Она уставилась в свой пустой бокал. — Никогда в жизни не чувствовала я такой зависти как тогда, когда Бренда впервые вложила в мои руки своего Тони. В тот момент я бы все отдала, лишь бы поменяться местами с сестрой, быть матерью Тони, а не теткой.
