Книга Сперанского «Возникновение Московского городского народного университета имени А. Л. Шанявского» [6,8,14,16] послужила для меня одним из основных источников материалов для этого очерка. Нужно заметить, что идея открытого, народного университета зародилась в Европе в 40-е годы прошлого века (в 1844 г. в Дании, затем во Франции и Германии). Она была популярна и в России. Существовало Петроградское общество народных университетов [14]. Но Шанявские строили более широкие планы. Тяжело больной Альфонс Леонович с Лидией Алексеевной обсуждают проблемы народного образования, видя в нем главный выход из кризиса. А в стране идут студенческие волнения, восстал броненосец «Потемкин», бастуют рабочие, недовольны крестьяне. Царское правительство усиливает репрессии. Революционеры-террористы продолжают свое дело — охоту на высокопоставленных представителей власти. После всех обсуждений 15 сентября 1905 г. Шанявский направляет в Московскую городскую думу заявление: «...В нынешние тяжелые дни нашей общественной жизни, признавая, что одним из скорейших способов ея обновления и оздоровления должно служить широкое распространение просвещения и привлечение симпатии народа к науке и знанию — этих источников добра и силы, — я желал бы, по-возможности, оказать содействие скорейшему возникновению учреждения, удовлетворяющего потребности высшего образования. Поэтому я прошу Московское городское общественное управление принять от меня, для почина, в дар городу Москве подробно описанное ниже недвижимое имущество, дом с землею для устройства в нем или из доходов с него народного университета...» Одновременно он направляет письмо министру народного просвещения. «...Несомненно нам нужно как можно больше умных образованных людей. В них вся наша сила и наше спасение, а в недостатке их — причина всех наших бед и несчастий и того прискорбного положения, в котором очутилась ныне вся Россия. Печальная система графа Д. А. Толстого, старавшегося всеми мерами сузить и затруднить доступ к высшему образованию, сказалась теперь наглядно в печальных результатах, которые мы переживаем, и в крайней бедности образованными и знающими людьми на всех поприщах. А другие страны в это время, напротив, всеми мерами привлекали людей к образованию и знанию вплоть до принудительного способа включительно. Все ясно сознали ту аксиому, что с одними руками и ногами ничего не поделаешь, а нужны головы, и чем они лучше гарнированы и чем многочисленнее, тем страна богаче, сильнее и счастливее. В 1885 г. я пробыл почти год в Японии, при мне шла ее кипучая работа по образованию народа во всех сферах деятельности, и теперь мне пришлось быть свидетелем японского торжества и нашей полной несостоятельности. Но такие удары судьбы даже такая страна как наша, не может сносить, не встрепенувшись вся, и вот она жаждет теперь изгладить свое унижение, она жаждет дать выход гению населения России... Но если она коснеет доселе в принудительном невежестве, то теперь настало время, когда она рвется из него выйти, и со всех сторон раздается призыв к знанию, учению и возрождению... Свободное образование после многих веков мрака придет когда-нибудь и в нашей стране, в этом твердом уповании я и несу на него свою лепту, но зачем же еще лишнему поколению гибнуть в этом мраке» [6]. Я привел слова А. Л. Шанявского не без волнения — это был 1905 г. Прошло более 100 лет, и они вновь актуальны — остро необходимо «широкое распространение просвещения и привлечение симпатии народа к науке и знанию», без чего перспективы нашей страны очень грустные. 25 октября 1905 г. Московская городская дума постановила: «Принять с благодарностью». 7 ноября в доме Шанявских собираются друзья. Альфонс Леонович подписывает завещание и к вечеру умирает от разрыва аорты. Однако постановление Городской думы не означало открытия университета. Последовали три года напряженной, нервной борьбы, чтобы началась реализация завещания. Главным лицом в этой борьбе была Лидия Алексеевна. Ей потребовалась не только огромная энергия, но и большой такт и светская дипломатия. Выдающиеся представители российской интеллигенции стремились помочь ей в этом. По завещанию в Попечительский совет Университета 10 человек входят пожизненно: Л. А. Шанявская (председатель), М. М. Ковалевский, С. А. Муромцев, М. В. и С. В. Сабашниковы, Н. В. Сперанский, В. К. Рот, А. Н. Реформатский, К. А. Тимирязев, А. Н. Шереметьевский. Еще 10 человек выбираются Городской думой. Правление Университета из 6 членов: Н.В.Давыдов (председатель), А.Н.Реформатский [17], Н. М. Кулагин, В. М. Хвостов, Н. И. Астров, Н. В. Сперанский. Ректором Университета был объявлен В. К. Рот. В дальнейшем активное содействие Университету оказывали Е. Н. Трубецкой, И. А. Каблуков, А. А. Кизеветтер, Н. К. Кольцов, М. Н. Шатерников, С. Ф. Фортунатов, Б. И. Угримов... Это обилие имен - имен выдающихся людей - отражает интеллектуальное богатство России и силу общественного движения. О каждом из них следовало бы написать специальный очерк. Московская городская дума 30 мая 1906 г. утвердила Положение об Университете и предполагала осенью 1906 г. открыть его. Однако московский градоначальник опротестовал постановление Городской думы, которая в ответ направила Положение министру внутренних дел. Он, в свою очередь, передал дело (новому) министру народного просвещения Кауфману. В завещании Шанявского оговаривалось, что если до 3 октября 1908 г. Университет в Москве не будет открыт, все средства поступят в пользу Женского медицинского института в Петербурге. Министр Кауфман направил дело теперь уже в Государственную думу на слушание 25 января 1908 г. 15 мая 1908 г., после ряда исправлений, новое слушание в Госдуме. Нам кажутся гротеском описания парламентских заседаний в литературных произведениях. В знаменитых кинофильмах — трилогии Г. Козинцева и Л. Тауберга: «Юность Максима», «Возвращение Максима», «Выборгская сторона»; и дилогии М. Ромма: «Ленин в Октябре», «Ленин в 1918 г.» — есть сцены заседания Государственной думы. Кричат, топают ногами, свистят господа депутаты от правых партий. Пламенно благородны ораторы от прогрессивных партий. Ну, ясно же - соцреализм — не может так быть на самом деле! Чтоб так вели себя взрослые приличные люди... Может так быть. В библиотеке Московского Университета (она, почему-то — имени Горького...) сохранились многие замечательные книги [7].
