Именно Федорову позвонил мой беспартийный отец накануне рокового партийного собрания, где партийная организация театра должна была тайно от всей трупы обсуждать вопрос о снятии Евгения Рубеновича Симонова с должности главного режиссера. Отец, по привычке, позвонил своему другу-приятелю, чтобы спросить секретаря партийной организации о повестке дня завтрашнего собрания (беспартийному отцу иногда, по долгу службы, надо было присутствовать на партийных собраниях). Федоров ответил: “Нет, нет, тебе, Женюра, приходить не надо — мы просто примем Пупкина и Шлюпкина в партию и вся недолга!” — и обрадованный Евгений Рубенович, пошел разучивать очередной оперной клавир — какое счастье на собрание не тащиться! Как это ни удивительно, он не имел ни малейшего представления о том, что готовился дворцовый переворот. Такого промаха никогда бы не могло произойти в период царствования моего деда — оттого, что он был коварный восточный политик и имел вокруг себя штаб приближенных, преданных ему единомышленников. Его вельможи играли короля.
Вскоре после партийного собрания состоялась публичная экзекуция отца в присутствии всей труппы.
25 сентября 1987 года. Экстренное общее собрание всей вахтанговской труппы в знаменитом зрительском фойе под портретами. Повестка дня — снятие народного артиста СССР Евгения Рубеновича Симонова с поста главного режиссера.
Вспоминает актриса театра Елена Сотникова, ученица отца, присутствовавшая на собрании, о том, что было после:
— Столько лет прошло, но некоторые моменты у меня отпечатались в памяти на всю жизнь. Всплывает в памяти то, как Евгений Рубенович стоял в нашем зрительском фойе. Он стоял у этого большого зеркала, где висят все портреты, а вся труппа сидела напротив. Вот эта его поза, знаешь, одна нога вперед, как бы для равновесия… немного покачивая головой. Сидела какая-то партийная комиссия — Федоров, еще кто-то. Евгению Рубеновичу были предъявлены обвинения в том, что он многое ставит один в театре, не допускает других режиссеров, что он занимает молодежь, а не среднее и старшее поколение, что последние спектакли типа “Енисейских встреч” провалились.
Он все это выслушал очень достойно и изящно сказал, что он благодарит труппу театра за 40 лет счастья совместной работы, и пожелал всем нам всего доброго. Раскланялся и пошел в сторону своего кабинета. И все… Была гробовая тишина, все замерли, а когда он скрылся из виду, многие стали плакать. Прямо в голос. И тут Федоров сказал:
