Мало того что в школе меня все так называют, так даже во Дворце пионеров, где мы с Лёнчиком в клубе интернациональной дружбы «Глобус» занимаемся, только и слышно: «Жужу», «Жужу». И виноват в этом, конечно, мой друг Лёнчик, потому что он проболтался.
Если кто-нибудь из вас коллекционирует марки, приходите к нам в клуб, мы получаем письма из всех стран. Как говорит Лёнчик: вся планета в наших руках.
Однажды Любовь Васильевна — руководитель нашей группы — показала нам синий конверт. На нём были необычайно красивые марки. Но не они привлекли наше внимание.
Я забыл вам сказать, что мы с Лёнчиком изучаем немецкий язык. И те письма, которые были написаны по-немецки, поступали в нашу группу.
Читает их Любовь Васильевна, а мы переводим сообща. Потом письма мы разбираем по домам и приносим уже написанные переводы.
Так было и с тем письмом, которое Любовь Васильевна вынула из синего конверта.
Письмо нас всех очень взволновало.
Я не буду его пересказывать. Лучше вы сами прочитайте перевод, который мы сделали с Лёнчиком.
Вот он:
— «Дорогие друзья!
Я живу в Дрездене, недалеко от площади Единения, на которой стоит памятник погибшим советским воинам.
Сегодня наш отряд носил к памятнику цветы. Мы стояли в почётном карауле. В эти торжественные минуты я и решил написать вам письмо.
Звать меня Вилли Кюнте. Я очень хотел бы познакомиться с вашим пионером, подружиться с ним. Но со смелым, отчаянным мальчиком, потому что у меня необычная просьба.
В вашем городе на крутом берегу реки есть старый монастырь с высокой колокольней. Эта колокольня мне очень дорога. Не только мне, но всей нашей семье.
Дело в том, что давно, ещё до вашей Великой Октябрьской революции, настоятели монастыря захотели на колокольне установить часы. Но такие, чтобы они каждую четверть часа заставляли звонить колокола.
Настоятели обратились к немецкой фирме. Часы изготовили, и хозяин предприятия послал моего деда — механика — установить их и научить кого-нибудь из служителей управлять ими.
Дед сделал всё, что ему велели. А перед отъездом домой на корпусе часов прикрепил медную табличку со своим именем.
В сорок третьем году, в последнюю войну, мой папа, кажется, оставил на той табличке и свою роспись.
Но об этом в следующий раз. Сейчас хочу рассказать про деда.
Ему была уготована тяжёлая судьба. Он был коммунистом, дружил с Тельманом, и, когда страной начал править Гитлер, моего деда вместе с Тельманом посадили в тюрьму.
