Кларк попробовал поддеть ногой и сдвинуть небольшой обломок, тот еле поддался.
— Ну и тяжесть, черт побери.
— Скоро эти насовские кастрюли, Джеф, нам на головы будут падать.
— Да, загадили космос. Хотя, может быть, это и не НАСА вовсе, а отработавший русский или китайский спутник… Слушай! Это, значит, я его видел вчера вечером. Ты готовил кофе, а мистер Шелтон сидел спиной к окну…
— Ну да, ты еще сказал — звезда зеленого цвета…
— Угу, с красными проблесками.
— Ладно, пойдем. Чей бы спутник здесь ни валялся, пусть НАСА или военные прилетают и забирают этот хлам. Дядя Гарри сообщит им сегодня по рации. О!.. Тихо, тихо, тихо. Вон… видишь?
Флеминг чуть присел и указал Кларку между деревьями. Тот тоже присел и посмотрел по направлению его руки.
— Ох ты, вот это толстяки! — громким шепотом произнес он.
— И заметь, продолжают жрать. Нет, если мы их сейчас же не хлопнем, они от обжорства лопнут.
— И развалятся, как тот спутник.
— Именно. Двигайся прямо, Джеф, а я зайду справа от той елочки.
Они медленно разошлись по позициям.
Через мгновение раздался трескучий шум крыльев и два почти одновременных выстрела.
Обе взлетевшие в воздух тяжелые птицы поочередно вздрогнули, замерли и кубарем полетели вниз.
Довольные охотники обменялись рукопожатиями и пошли подбирать добычу.
Через час они уже были на пути к дому. За спиной из рюкзака у каждого торчали тетеревиные перья.
— Слушай, а мы сейчас рядом с орнитологом, — сообщил Генри. — Давай заглянем, нужно только взять градусов на двадцать влево.
— А как ему, по-твоему, понравятся наши птичьи трофеи?
— Не волнуйся, среди этих натуралистов полно охотников. А главное, что мы занимаемся охотой в порядке планового отстрела. Ты видел, сколько их развелось? По нескольку штук на каждую поляну. Дядя Гарри ведь говорил, зверье перевалило за норму. А это совсем небезобидно. Вот у этих, например, — Флеминг ткнул пальцем назад в сторону рюкзака, — начинается нехватка хорошего корма и они жрут что попало: листья, сучки, и как результат — хиреют. А потом начинают болеть и эпидемия может выкосить всю популяцию. — Он приостановился и сощурил глаза на солнце. — Ну вот, теперь в этом направлении метров шестьсот-семьсот, и мы увидим нашего профессора.
— Удивляюсь, как тебе удается ориентироваться в этих однообразных дебрях.
— Нет ничего проще, если здесь прошло детство. Пошли.
Вскоре они оказались на краю большой поляны, покрытой высокой, доходящей почти до пояса травой, с отдельными осинами и березками.
