Кофе, вот что ей нужно! Большая чашка, и, скорее всего, не одна. Возможно, ударное количество кофеина заставит ее протрезветь…
И Джессика, извинившись, ускользнула в кухню. Да, она сделала глупость, злоупотребив вином, но у нее было оправдание: не каждый день принимаешь в гостях давнюю любовь! А Ринальдо не утратил ни капли привлекательности. Неудивительно, что Джессика напилась, представив, как будет жить после его отъезда.
Ну, какая же я все-таки дурочка, что позволила вскружить себе голову! — распекала она себя, возвращаясь с подносом в гостиную. Одно дело — поддаться минутному очарованию смуглого итальянца и пасть жертвой его всепобеждающей привлекательности. И совсем другое — убиваться по поводу того, как она станет жить, когда он уедет из Абердина…
Самое главное сейчас, решила Джессика, наливая себе большую чашку черного кофе, это привести себя в чувство и держаться с Ринальдо как ни в чем не бывало. Пусть видит в ней искушенную взрослую женщину, которая не скрывает, что была рада встретиться со своей старинной симпатией, с превеликим удовольствием провела время в его обществе, но которую совершенно не обеспокоит, если они больше никогда не увидятся.
К несчастью, воплотить в жизнь благое намерение оказалось очень трудно. Джессика поняла это, едва Ринальдо вошел в гостиную следом за ней.
— То-то мне показалось, что я чувствую чудесный аромат свежего кофе, — произнес он, пересекая комнату и опускаясь на софу рядом с Джессикой. — А я ходил звонить.
— В самом деле? — пробормотала Джессика, наливая ему кофе. — Что-то случилось?
— Да нет, ничего, — спокойно ответил Ринальдо.
Его глаза насмешливо блеснули, когда он брал из рук хозяйки чашу с кофе. Ого! Да у мисс Джессики Маккормик слегка подрагивают пальцы. Выходит, она вовсе не так спокойна, как старается казаться.
Что ж, вот и отольются кошке мышкины слезки, мстительно подумал Ринальдо, вспомнив, скольких трудов ему стоило держать свои руки подальше от роскошной фигуры Джессики, одетой в это безумно сексуальное платье!
В гостиной воцарилось молчание. Хозяйка уставились на черную жидкость в своей чашке, избегая взгляда сидящего подле нее мужчины. Ей было трудно дышать, и она чувствовала, что пульс ее участился.
— Хочешь еще кофе? — хрипло спросила она, стараясь ничем не выдать смятения, которое охватило ее, когда бедро Ринальдо на мгновение коснулось ее бедра: он наклонился поставить чашку на столик.
— Нет, спасибо. Думаю, мне довольно. Ведь я не еду сегодня в Эдинбург.
