— Очень жаль, но приходится соглашаться с Дезире, — вмешалась тетушка Софи. — Ксавье не имел права! Никогда не думала, что он может вести себя так неприлично!
Луиза совсем пала духом, не ожидая столь резкой и агрессивной атаки.
— Это она вела себя самым неприличным образом!
— Ради Бога! — фыркнула Мария-Тереза. — Что за глупости! Все это давно вышло из моды! Если вас послушать, то мой дядюшка соблазнил и покинул Луизу. Разбил ей жизнь. Но ее жизнь вовсе не разбита, в отличие от моей после мимолетного романа с Джеймсом Кендаллом!
— Как ты можешь говорить подобные вещи? У тебя совершенно отсутствует стыд? — шипела Дезире. — Теперь понятно, почему Ксавье настаивает на немедленном браке!
— Ах, так! Вы смеете обвинять моего дядю в двойной морали? Одна — для членов семьи, другая — для себя?!
— Что за чепуха?
— Но если меня лишил чести мистер Кендалл, то похоже, мой дядюшка сделал то же самое по отношению к Луизе?!
Вдруг выражение лица Дезире, стоявшей лицом к двери, изменилось.
— О Ксавье! Я не видела вас! — воскликнула она изменившимся голосом. — А мы тут… болтаем!
Ксавье молча медленно вошел в комнату, сделал глубокий вдох и выпрямился во весь свой рост. Четверо женщин не могли оторвать от него глаз.
— Я должен поблагодарить племянницу за то, что она указала на серьезные недостатки в моем поведении. Возникшую проблему можно решить одним-единственным способом: мадемуазель Томас и я должны вступить в брак!
Луиза глубоко вздохнула, глядя широко раскрытыми глазами на яркую луну. Серебристый свет лился через готические окна ее спальни. Который час она ворочалась в постели, пытаясь заснуть. Ночь казалась бесконечной! Несколько часов назад она мечтала о постели. Казалось, стоит дотронуться до подушки, и она провалится в глубокий сон без всяких сновидений. Но возбуждение не спадало. Весь сегодняшний день сцена за сценой проходил перед глазами.
В конце концов Луиза сдалась и включила свет. Взбив подушки и улегшись поудобнее, стала рассматривать эту удивительно красивую комнату. Огромная старинная кровать, похожая на ту, которая так поразила ее днем, была увенчана балдахином, задрапированным бледно-голубым шелком. Из такого же шелка занавеси на окнах и сиденья позолоченных стульев. Вся обстановка была старинной, вплоть до ковра на полу. Его темно-розовые, цвета слоновой кости и золотистые тона, казалось, освещали теплым светом спальню. Да, все вокруг прелестно. Но Луиза не могла припомнить, когда ей было так тоскливо и одиноко. Как могла она, всегда гордившаяся своим здравым смыслом и рассудительностью, оказаться в столь нелепом и странном положении? Никак не избавиться от ощущения, что она стала, Бог знает почему, участником какого-то непонятного спектакля, и все происходящее уже не зависит от ее воли!
