С тех пор их было немало, артистов, с которыми Карла жила или дружила. Эрик Клэптон, Мик Джаггер… все они стали хорошим подспорьем для будущей певицы.
* * *
Благодаря знакомству с Гольдманом Карла Бруни принимала участие в концертах «Лез Анфуаре»[93] с 1995 по 1997 год. «Тогда петь для „Ресто дю Кер“[94] было почетно. Это открывало вам двери в шоу-бизнес и доступ к знаменитым артистам», — пояснил журналист Кристоф Конт, автор многочисленных публикаций о французской популярной музыке.
Словом, если вас принимали в команду «Лез Анфуаре» — это давало определенные привилегии. «Некоторых талантливых певцов отвергали, — продолжал Кристоф Конт. — Например, Венсана Делерма. У него, по мнению Жан-Жака Гольдмана, был „слабый голос“. Этьен Дао сам отказался присоединиться к огромной семье „Ресто дю Кер“, и в итоге его карьера была разрушена. Карла все это отлично понимала».
* * *
В 1999 году, когда Карла наконец решилась сделать первый шаг, она обратилась к Жюльену Клерку, музыканту из команды «Лез Анфуаре». Когда они вместе обедали в Париже, она призналась, что уже много лет пишет песни в стол. Певец предложил ей встретиться со своим агентом, Бертраном де Лаббей. Через несколько недель Жюльен Клерк получил по факсу неподписанный текст песни «Si j’étais elle».[95] Стихи очаровали его. Он положил их на музыку и выпустил альбом с одноименным названием. На этом диске помимо заглавной было еще пять песен, написанных Карлой. Так Бруни раскрыла себя в качестве поэта-песенника.
«Я всегда ищу поддержки, реальной или символической»,[96] — скажет она годы спустя. Поддержки… или близости? Очевидец тех лет говорил, что видел, как Жюльен и Карла держались за руки весь вечер в гостях у знаменитого квебекского продюсера.[97] Клерк был тогда в мировом турне. Через несколько месяцев именно он подтолкнул Карлу к написанию песен, но теперь уже для нее самой.
* * *
Источником ее вдохновения стал Рафаэль Энтховен, герой одноименной песни с дебютного альбома певицы. «Если бы не он, этот диск не появился бы на свет. Я знаю, что в этом и его заслуга», — призналась она в интервью «Пари-матч».[98] Ведь философ и ведущий передачи на радио France Culture очень помог ей с написанием песен. «Когда она записывала альбом, то часто звонила Рафаэлю, спрашивала его мнение обо всем», — рассказывал Кристоф Барбье,[99] главный редактор «Экспресс» и близкий друг Энтховена-младшего.
Возлюбленный также познакомил Карлу с большинством журналистов, с которыми она общается сейчас: с Кристофом Барбье, с Филиппом Валом, главой телеканала France Inter, или, скажем, с Лореном Жоффреном из «Либерасьон». Благодаря новым связям Карла Бруни, которую раньше не воспринимали всерьез в этой среде, победно вступила в тесный круг парижской интеллигенции, в один миг перейдя из фривольных манекенщиц в разряд авторов-композиторов и интеллектуалов с определенной гражданской позицией. «Именно тогда она стала говорить, что придерживается левых взглядов», — мимоходом заметил один бывший продюсер. В прошлом осталась миллионерша и светская львица, открыто признавшаяся в интервью газете «Паризьен», что «счастлива жить в Монако — безопасном городе, где столько полицейских». На смену ей пришла новая Карла Бруни, без декольте, но в кофтах с высоким горлом.
