Профессор нехотя кивнул головой:
— Спасибо. Мы, разумеется, и так вам верим.
— Нет, вы меня не поняли, — снисходительно улыбнулся тот. — Помехи ведь могут быть очищены специальной аппаратурой, а за одну секунду человек успевает произнести два-три слова.
* * *
Через несколько минут Таккерт связался по рации гидроплана с братом.
— Я всех поставлю на ноги, Марк! И если кто-нибудь из радиолюбителей сделал запись, нам не составит большого труда убрать помехи. У меня ведь на крейсере целый радиоэлектронный комплекс.
— Ты закончил уже проверку впадины?
— Да, и никакой подводной лодки противника не обнаружил. Мы ложимся на обратный курс. Пройдем двести пятьдесят миль часов за десять. Думаю, тебе лучше подождать на острове.
— Значит, ты отказался от мысли, что в этом районе действовала чужая подводная лодка.
— Наоборот. Мы пришли к выводу, что имеем дело со «стелз». Только не с самолетом, а с подводной лодкой. И действует она не на больших, а на средних или даже малых глубинах. Но ее не берут радарные установки крейсера и подвешенная нами локационная станция. Прости, Марк, скоро поговорим подробнее.
* * *
Гидроплан улетел обратно к эскадре. А они решили пообедать где-нибудь на набережной, прежде, чем ребята отправятся на соседний, более крупный остров в местный аэропорт.
…………………………………………………
Обед получился не обед, а так…
Никто почти ничего не ел, и ощущение вины у ребят за все из-за них произошедшее настолько довлело, что Таккерт перед прощанием купил в аптеке транквилизаторы и приказал каждому выпить.
Странно, что так может вдруг оборваться человеческая жизнь.
Он и Крис за эти соединившие их годы не раз рисковали в океане. Пережили коварные шквалы, когда каждая новая, катящаяся на судно волна угрожает стать последней. Побывали и в страшном окружении пятнистых тигровых акул, нападающих, и даже если они сыты или вокруг полно мелкой и крупной рыбы. Никогда аквалангист не знает, что совершит эта проклятая тварь. И сама она тоже этого не знает, пока в ее крошечном понимающем только убийство мозгу не вспыхивает роковая искра.
Бывало страшно, но каждый раз они все-таки знали с чем именно имеют дело, и, не потеряв хладнокровия, боролись, отстаивая свою жизнь. Наконец, риск был вынужденной и сознательной стороной их профессии.
«Невероятно, но это существо всего лишь…», — успел произнести Кристиан.
Он ведь обладал феноменальной наблюдательностью и мгновенной реакцией.
«Всего лишь»… Такое должно означать, что речь шла о чем-то вполне известном.
