Выглянуло откуда-то из-за угла солнце. Отразилось от оцинкованного листа и исчезло. Лист потускнел, и стало темно. Как будто сейчас не утро, а вечер.
Включился холодильник. И стал гудеть. Громко и с натугой, так, словно ехал в гору.
— Надо его разморозить, — подумал я. — Всё равно день пропал и пошёл насмарку.
Я встал с табуретки, открыл холодильник, заглянул в него, выдвинул из-под морозилки судок. Задвинул. Яйца, картошка, хлеб, кетчуп. Ага, вот ещё кусок сыра. В общем, портиться нечему. Повернул колесо выключателя. Холодильник затрясся и смолк. Пусть стоит, нагревается воздухом жилья. Когда стечёт — вытру. А посуду завтра вымою. Или послезавтра.
Дрель продолжала выть. Чтобы закрепить раму, рабочие сверлили бетон и курили папиросы «Беломорканал». Я думал их давно не выпускают, эти одиозные папиросы. Оказывается, выпускают.
— Ничего, что мы курим «Беломор»? — рабочий с университетским образованием пришёл в кухню, и пепел с его папиросы упал на пол.
— Ничего, — сказал я. — Они мне напоминают юность: «Красная стрела», кони Клодта, Дом книги, фабрика Урицкого.
— Теперь она «бывшая фабрика Урицкого». Вот, на пачке написано.
Он протянул мне пачку и наступил на пепел.
Действительно, так и написано — бывшая.
Телефон не звонил. Никому я не был сегодня нужен. Хотя не только сегодня. Но это ладно. Да и не совсем правда. Правда, но не совсем. Элле я всё-таки нужен. Конечно, нужен. Кто же ей нужен, если не я? Никто не нужен. Разве что сын. Но сын есть сын. Родная кровь. Потомок. Надежда.
— Эй, пацан, отойди! — крикнул с балкона первый рабочий. — На тебя что-нибудь упадёт. Молоток, например.
Пацан не отошёл. Он стоял и смотрел вверх. Ему было интересно. Может быть, он никогда раньше не видел, как ставят на балконе раму.
— Федя, уйди!
Это уже крикнула пацану бабушка со стороны мамы. Федя испугался. Бабушка у него была страшная, особенно когда торчала по пояс в окне и орала. И он из-под балкона ушёл на безопасное расстояние, от греха подальше. Рабочий закашлялся. И стал кашлять изо всех своих физических сил, до слёз. Всё-таки курить папиросы «Беломор» опасно для здоровья рабочих.
В холодильнике капнула талая вода. Раз и ещё раз. И закапала в каком-то неустойчивом ритме. Рабочие перестали сверлить и стали бить молотком.
— Мешать не будет? — сказал первый рабочий.
— Давай померяем шурупы, — сказал второй. — А то у меня есть подозрения.
И всё стихло. Видимо, они производили замеры.
Скоро два месяца, как умерла мама.
