Через пять минут семейство вернулось, и жена еврея с биноклем спросила:
— Есть?
— Пойдёте прямо, — сказала беременная дочь, — там будет помещение и на нём две буквы — «дубль-в» и «с». Наверно, по-нашему это «эм» и «же».
— Это ватер-клозет, — сказал я. — Туалет с водой иными словами.
— Вы знаете немецкий? — спросила жена еврея с биноклем.
— Это не по-немецки, — сказал я. — С чего вы взяли, что в Польше надписи на туалетах по-немецки?
Жена еврея с биноклем осознала свою оплошность и спросила:
— Вы знаете польский?
Мы с кошкой тоже сходили в найденный семейством клозет. То есть кошка не так сходила, как составила мне компанию, доставив некоторые неудобства.
Вернулись сытые водители. Мы заняли свои осточертевшие места. Жена еврея с биноклем порылась в сумке, достала русско-немецкий разговорник, открыла его на первой странице и внимательно начала читать.
Из Польши в Германию проскочили, не заметив, что «пересекли государственную границу». Просто сдали паспорта польке, а отдал их нам немец. И Германия началась. Началась с хвалёного их автобана. По которому и правда ехать было одно удовольствие. Даже в переполненном микроавтобусе. Даже с голодной кошкой на руках. Даже в полную, совершенно непроницаемую неизвестность.
И вот, микроавтобус повернул, и дорога пошла круто вниз. И уткнулась в город. У заправки остановились. Водители включили свет в кабине, вынули карту и стали думать, как лучше доехать до Банхофштрассе. Наконец, придумали, потушили в кабине свет и поехали. На следующей заправке опять остановились. При помощи жестов и карты уточнили, правильно ли едут. Заправщик при помощи того же самого сказал, что правильно. И через минуту микроавтобус остановился у нужного мне дома. Я запихнул кошку в бокс, перелез через баррикаду и, задев боксом еврея с биноклем, вышел. Водители открыли багажник и стали вытаскивать сумки на брусчатку. Я отбирал среди них свои.
— С вас пять евро, — сказали водители. — За то, что мы в очереди на таможне не стояли. Вы видели, какая там была очередь?
В доме на втором этаже я вижу открытое окно. В нём — женский силуэт.
— Эль, это ты? — кричу я, и окно закрывается. Силуэт исчезает. Свет в окне гаснет.
И тут я слышу: «Поздравляю вас». Это говорит какой-то мальчик, и я понимаю, что это Мишка, сын Эли.
— Что, уже? — говорю я.
— Два часа назад.
— Не успел, — говорю я.
— С вас пять евро, — говорят водители. — Вы слышите, пять евро.
Я отворачиваюсь от Мишки и говорю, чтобы он не слышал:
