— Пересчитай.
Я пересчитал.
— Спасибо.
— Вам спасибо, пала, — сказал Штангист и: — Ну, теперь-то, — сказал, — выпьем?
— Теперь давайте, — сказал я. — Теперь можно. А чего это вы со мной на «вы»?
И тут Штангист сказал:
— Хорошо пишешь, пала. Уважаю.
И ещё он сказал:
— Меня Петей зовут. Петром.
Напились мы с ним в эту ночь — как свиньи! Утром я полез в карман за сигаретой и обнаружил там телефон.
Я позвонил Штангисту. Он сказал:
— Ну напились мы с тобой — как свиньи, я ничего не помню!
— Зато будет, что вспомнить в старости, — сказал я и сказал: — Вы забыли забрать у меня телефон.
— Да оставь ты его себе, — сказал Штангист. — У нас этих телефонов — как грязи.
Глава 11
Четыре выходных дня
Отъезд ещё только где-то там маячил, работа над юностью Шефа была в полном разгаре, а мне уже хотелось со всеми прощаться. Меня прямо зуд прощальный охватил и терзал. Но в городе ни с кем прощаться было нельзя. Да особенно и не с кем мне было в городе прощаться. А если прощаться с кем попало, через неделю о твоём отъезде будут знать все кому не лень. А я же держал это в страшной тайне. Слишком мне хотелось получить заработанное. И в газетке доработать тоже хотелось. Опять же из-за денег. Пропади они пропадом.
И я решил, что нужно съездить в Москву. Всё равно я собирался туда перед отъездом. Не мог же я уехать, не попрощавшись с друзьями. Все главные, так сказать, друзья — ну, кроме Колючего и ещё буквально двух человек — у меня в Москве. Уже больше двадцати лет я тут, а они — там. Может, потому столько лет мы и ходим в друзьях, что видимся не часто. И не из-за чего нам ссориться, и не успеваем. А может, и другая тому причина.
Я собрался выехать в воскресенье, после сдачи очередных глав тетралогии, а вернуться в четверг. И за три дня навалять то, что должен был писать неделю. С газеткой всё тоже складывалось. Поскольку в понедельник номер уходил в типографию, и сама собой образовывалась некоторая пауза, регулярный запланированный передых. Что касается сайтов, то их в качестве веб-мастера вёл Санька и его познаний в русском языке вполне хватало, чтобы вместо меня отредактировать срочные материалы. А несрочные — четыре дня полежат, не прокиснут.
В субботу позвонила Эля:
— Ты там не очень, — сказала, — прощайся. Будешь приезжать. Все приезжают и ты будешь.
Я обещал ей прощаться не очень.
Москва встретила меня с распростёртыми объятиями, но излишне официально. Как только я вышел из вагона, ко мне подошли два ярких представителя государственной власти. В смысле, пара вокзальных ментов. Знаете, бывают вокзальные проститутки, а бывают вокзальные менты. Так вторые гораздо хуже.
