— Ложись уже спать, — сказал муж. — Патриот хренов. Книги и вещи она тебе сложит в сумку.
«Как я сразу не догадалась, зачем он пришёл?» — подумала Эля.
Она постелила отцу мужа в большой комнате. Он разделся и лёг. Муж остался на кухне. В поисках съестного. Наконец, поел луку — в рамках борьбы с авитаминозом — и пошёл спать.
А у него к утру всё нёбо волдырями покрылось. А за окном поднялся ветер, ещё сильнее вчерашнего.
Глава 2
Утро, переходящее в день
Утро получилось тяжёлым. Пекло, а не утро. И пекло в этом утре, как в пекле. Несмотря на ветер. Который дул, чуть ли не обжигая.
Из дому Эля вышла рано. Так рано, что раньше уже и невозможно. Все ещё спали, когда она вышла. Думала, утром будет не так жарко. Но всё без толку. В маршрутке стояла духота. И запахи. Сарафан промок сначала на спине, потом на груди. Промок и прилип.
— Вот гадость, — подумала Эля и остановила маршрутку. И вышла из неё на улицу. Где было менее душно, но не менее жарко. — Мне только такой жары не хватает. В моём положении и с моими сто на шестьдесят.
Вспомнив о своём положении и своём давлении, Эля сразу почувствовала себя хуже. То есть лучше. Потому что голова у неё плавно пошла кругом, создавая эффект лёгкого опьянения.
— Надо было хоть чаю выпить, — подумала Эля. — Или кофе. Хотя, кофе мне, наверное, вреден.
Будущий муж, ныне любовник, увидел Элю из окна и отпер дверь. Она поднялась по лестнице, поднесла руку к звонку, а дверь перед ней сама и отворилась. Потому что будущий муж стоял в ожидании за дверью и смотрел в глазок. И видел всё — лестницу, Элю, стены и двери — в искажённом виде.
— Привет, — сказала Эля.
— Привет, — сказал будущий муж, ныне любовник. — Я готов.
— Мы что, даже чаю не попьём? — сказала Эля.
— Там попьём, — сказал любовник. И сказал: — Ты же хочешь попрощаться с Колючим?
— Хочу.
— Тогда пошли. А то ищи его потом.
— По-моему, ты меня не любишь, — сказала Эля.
— Как же я тебя не люблю, если я твой любовник? — сказал любовник. — А также и будущий муж.
Хатка Колючего (Колючий — это фамилия, честное слово, фамилия) была заперта. Конечно, дверь можно было хорошо пнуть и, куда бы она делась. Но зачем? Раз заперто, Колючего нет. Тем более в двери торчит записка. План. Подняться по Артема десять метров, свернуть в арку, там через двор наискосок, к жирному крестику.
Мы пошли по плану. Вошли в арку. Прошли в глубину замусоренного двора и взяли курс на жирный крестик. Крестиком оказался сам Колючий. Он стоял за гаражом и писал весёлый пейзаж.
