В первый миг у него отлегло от сердца, но затем Шелли понял, что Брута не тронули, лишь проявив уважение к сословным традициям. Ведь и Шелли не скрутили и не упрятали в тюремный трюм ближайшей «дельты». Если Брут сидит в кресле и смакует вино, это не означает, что он по-прежнему волен распоряжаться своей судьбой.
Шелли настороженно поглядел на Огра Мейду. Отчаянно молодящийся старик, высокий и мощный, дышащий здоровьем и излучающий желание ежесекундно хамить, лежал на гостевом ложе. Мейда носил ярко-красную тогу-патагий. Его жирные, бугристые ноги были вызывающе обтянуты черными чулками. Естественно, согласно последней моде трайтонской молодежи.
Они обменялись кивками. Шелли глядел на своего родича с неприязнью и опаской. Родич же был надменен и несколько развязен.
Еще один сухой кивок – седоусому вояке в доспехе десантника.
На круглом столике возвышался ординарный, безликий солдатский шлем. Его владелец без стеснения сидел на ковре, у гостевого ложа. Одной рукой в кольчужной перчатке он копался в вазе с хрустящими сладостями, а второй не забывал подносить к губам позолоченный кубок с вином. На левой щеке десантника Шелли разглядел причудливую татуировку – череп древнего млекопитающего с лихо закрученными рогами.
Клеймо Козо! Символ самого воинственного прайда Сопряжения!
Шелли невольно сглотнул. Трайтонских детей до сих пор пугали Ником Козо – искалеченной в боях человекомашиной, прожившей более четырехсот лет и, в конечном счете, отказавшейся от человеческой еды и воды, полностью перейдя на энергию изотопных элементов питания. Говорили, что таким образом Ник Козо мог бы существовать бесконечно долго, и даже стать свидетелем превращения Солнца в неприглядный белый карлик. Мог бы… Вот только гордый прайд не согласился до скончания времен терпеть диктат бессмертной человекоподобной машины со скверным нравом. По слухам, после нескольких неудавшихся покушений Ника Козо удалось-таки обесточить кому-то из ближайших родственников.
На доспехах Козо Шелли не увидел знаков отличия, однако и младенец бы догадался, что этот седовласый муж стоит во главе совокупной мощи десантных подразделений «Экскалибура» и «Дюрандаля».
Итак, в апартаментах Брута находились двое членов Пермидиона: два немолодых, всецело уверенных в своих правах, и более того – в своей безусловной правоте, трайтонских божка. И хоть были они абсолютно разными: первый всю жизнь ходил строевым шагом, громыхая доспехами, второй же являлся типичным болтом средней значимости в бюрократической машине Сопряжения, оба они чувствовали себя на Седне как дома. Они везде чувствовали себя как дома: на любой из лун четырех газовых планет, на каждом из дюжины самостоятельных внесистемных планетоидов – маленькие боги большого космоса людей.
