Приключения юнкора Игрека | страница 6
Оставалась самая малость — подождать, когда всхрапнет бдительность моих родителей.
Как говорит Акрам: «Капитан шторму дорогу уступает не потому, что воспитанный, а потому, что умный».
СОЮЗНИК СОСУЛЬКИ — ИСААК НЬЮТОН
Ясно, что, согласившись разделить с Самохваловым тайну сообщающихся подвалов, я связал себя необходимостью проситься в его восьмой «в». Наутро мы с мамой стояли у двери с табличкой:
Уговаривать Леопарда Самсоновича и вовсе не пришлось.
— Не возражаю, — сразу же сказал он. — У них контингент неполный. Давайте определять парня в «в», раз у него там друг учится.
Узнав, что мама — учительница, Леопард Самсонович предложил ей работать у себя, и она, конечно же, сразу согласилась.
— Вот и хорошо! — обрадовался директор и добавил еще что-то, повторив несколько раз мудреное слово «контингент».
В коридоре меня ждал Борька Самохвалов. Узнав, что все в порядке, он просиял.
Мы выскользнули в школьный двор, где сейчас вовсю клокотала перемена.
Легкий морозец, сковавший за ночь лужу у крана, превратил ее в великолепный каток, и ликующая малышня неугомонно полировала его ботинками, полами пальто, а кто и носом. У водосточной трубы, из которой торчали длинные клыки льда, сгрудились первоклассники. Они нещадно колошматили по толстой застывшей лаве из трубы, думая выбить ледяную начинку. Бедная труба, цепко душа пленницу в своих жестяных объятиях, скрипела, скрежетала — словом, грозила в конце концов отвалиться целиком — во весь свой трехэтажный рост. Я схватил за руку наиболее рьяного перваша, который бил по трубе ногой с особо великой ненавистью и умением — с разбегом, с грозным и визгливым воплем «Яр-р-х!». Он явно демонстрировал дружкам свое мастерство в приемах каратэ.
— Отвалится ведь! — спокойно сказал я, чтобы разом охладить воинственный пыл перваша, беспощадно наступавшего на трубу, ушедшую в глухую и пассивную оборону.
Резко вырвав руку и еще не остыв от атакующего пыла, кроха-каратист злобно выкрикнул, жалуясь на заледеневшую и уже заметно накренившуюся трубу:
— А что она… Она сама…
Впору было опешить от такой наглости. Послушать его — так это не он истязал трубу, а она сама приставала к беззащитным малышам и заслуживала того, чтобы ее связали и отнесли для разбора-дела в комиссию по делам несовершеннолетних.
Между тем, препираясь с малышами, я заметил, что с края крыши, неподалеку от того места, где начинала свой разбег эта злополучная труба, свисает громадная ржавая сосулька. Ее хищные клыки напоминали страшные зубы дракона, который в сказках издыхает, развалившись на высоком утесе или ветвях дерева, позволяя при этом смертельному яду преспокойно капать вниз — в ладони умирающих от жажды и ничего не подозревающих путников. Немного фантазии — и можно было представить, что дракон перекочевал с утеса на крышу школы. Еще легче было представить, что может произойти, если вся эта грозная ледяная челюсть или хотя бы один зуб сорвется с крыши, стальным штыком полетит вниз на беспечно резвящихся на катке малышей… Я сразу же утратил всякий интерес к трубе и каратисту.