— Ты над каким словом работаешь? — спросил уже я.
Марат с достоинством положил на стол авторучку и покровительственно сощурился:
— Вы что, братцы-кролики, и вправду, и первый раз? Тогда все понятно.
Услышав это его «братцы-кролики», мы сразу поняли, что Марат — любимый ученик Олега Сиропова. Даже закадычное словечко перенял у него.
— Работа над словом, — назидательно выговорил Марат, — это для юнкора самое главное. Иначе его читатели читать не будут.
— А печатать, значит, будут? — встрял я.
Маратик наградил меня презрительным взглядом и ничего не ответил, а продолжил свое:
— Вчера мы впятером проводили рейд по дворовым площадкам, а мне Олег Васильевич поручил собрать все материалы в один. И сделать, чтобы было интересно. Вот и работаю над словом. Чтобы заметка была вкусной. Ясно?
— А что за рейд? — спросил я уже вполне миролюбиво и с непритворным любопытством.
— Проверяли, кто гаражи на детских площадках строит, кто огороды заводит и ребят прогоняет.
— И об этом напечатают? — восхитился Борька. — Вот здорово. У нас тоже есть огород. У дяди Сидора Щипахина. Он себе у дома здоровенный кусище земли самовольно отхватил и колючей проволокой обнес. Подойти страшно.
— Колючей проволокой? — оживился Маратик, впервые проявляя к нам настоящий интерес. — Очень любопытно! Такого факта у нас не было. Описать сможешь?
— Проще простого. Записывай адрес. Массив «Юнусабад», сектор…
Марат резко поднял руку, будто был пассажиром, тормозившим левака на обочине дороги. Самохвалов, ясное дело, тут же затормозил…
— Стоп, братцы-кролики! — повелительно шепнул Марат. — Адресок — потом, в общей подписи дадим. Вы — факты, факты подбрасывайте…
— Какие еще факты? — обиделся Борька. — Говорю же — сам у двора краюху отрезал. Без спроса. И сажает лук и редиску. А две грядки полиэтиленом закрыл — там у него целая теплица.
— Но ты сказал вначале про колючую проволоку. Есть или нет?
— Если он ее не снял, пока мы тут с тобой болтаем, то, конечно, есть. Куда же ей деваться!
— Тогда отлично! — загорелся Марат. — Это же находка. — Он картинно запрокинул голову, вонзил взгляд в потолок и стал раскачиваться на стуле, поддав его назад так, что он, как мустанг, взвился и разве что не заржал. Гарцевание на стуле продолжалось с минуту. Наконец, Марат простил стул и вспомнил о нас.
— Значит так, — деловито распорядился он. — Напишешь о том, как однажды мама послала тебя на базар, за редиской, а за прилавком ты встретил этого… Как ты сказал?..
