— А зачем ему все это?
— Говорит, в хозяйстве все пригодится.
— И старая раскладушка?
— И раскладушка. И утюг. И выключатель, и стиральная машина. Он говорит так: одна старая вещь — это десять новых. Их только нужно уметь разглядеть.
— Но — раскладушка… — напомнил я.
— Это для тебя она — раскладушка, — объяснил Борька. — А для него это — алюминиевые трубки, запчасти…
— Ясно! — кивнул я. — Сирье!
— Вот-вот! — подтвердил Самохвалов, обрадованный тем, что я припомнил хорошее и точное слово, которое в этот момент почему-то бродило слишком далеко от его головы, чтобы он мог его заприметить и назвать первым.
— А стекло у него есть? — спросил я. — Чем стекло хуже раскладушки? Его тоже ведь, бывает, выбрасывают.
— Бывает, — кивнул Самохвалов. — Только его на части ведь не разбирают. Разве что только как ты сегодня. В школе…
Ни слова больше не говоря друг другу, мы выскочили на улицу и побежали догонять дядю Сидора, который уже входил в свой подъезд. Мы настигли его у самой двери, когда, прислонив раскладушку к телу лифта, он копался ключом в замке. Запыхавшиеся, мы навалились на него вопросом.
— Стекло есть?
Дядя Сидор задержал ключ в замке, не спеша открывать, и с удивлением оглядел нас.
— Какое надо стекло? — деловито спросил он. — Для очков? Может, для заднего обзора в «Жигульке»? На телевизер? Куда стекло-то?
Мы переглянулись. Вот так дядя Сидор! На кой нам, спрашивается, автомобильное заднего обзора, когда нас устроит всего лишь стекло для окна в кабинете зоологии. И — вполне переднего обзора.
— Оконное нам надо, — уточнил я. — Оконное. В кабинете зоологии надо срочно вставить.
— Оконное? — разочарованно протянул дядя Сидор. — А я-то думал, чего-нибудь посложнее.
И дядя Сидор занялся дверью уже всерьез. Только тут заметил я, что первым делом он освобождает дверь от широкого стального кушака, перепоясавшего дверь по диагонали. Такие могучие запоры я видел только на воротах коровника в нашем поселке, где боялись, что иначе бык протаранит ворота и уведет стадо на волю. Наконец этот кушак упал тяжелой головой на порог, и дядя Сидор, повозившись уже с замком в самой двери, распахнул ее и пригласил нас к себе.
Я шагнул в узенький коридорчик и замер, изумленный. Прямо передо мной, надежно закрывая вход из коридора в гостиную, стоял контрольный автомат, помигивая красноватым глазком. Я скосил глаза на Самохвалова и отметил про себя, что Борька спокоен. Значит его очередь удивляться давно прошла. А удивляться было чему. Автомат был точь-в-точь такой, как на станциях метро, где нужно было расстаться с монетой, чтобы попасть к поезду.
