Несогласованность административного и уголовного законов наглядно проявляется и при оценке вооруженности способа совершения преступления.
Так, вооруженность многие десятилетия считалась специфическим признаком разбойного нападения, позволяющего разграничивать разбои и грабежи. Но уголовно-правовые оценки исходят из традиционного понимания оружия, как предметов и механизмом, специально предназначенных для поражения живой цели или мишеней и не имеющих другого целевого назначения.
На протяжении почти всей истории нашего государства в обороте находились только два вида оружия – холодное и огнестрельное. Применение такого оружия всегда, несомненно, опасно для жизни и здоровья. Поэтому статья 162 УК РФ, устанавливая ответственность за разбой как «нападение, совершенное с применением насилия, опасного для жизни и здоровья», в качестве квалифицирующего признака предусматривает применение оружия, которое априори усиливает такую опасность.
Но положение коренным образом изменилось, когда закон «Об оружии» и статья 222 УК РФ ввели в сферу административно- и уголовно-правового регулирования принципиально новый вид нелетального – газового оружия. Административный закон ввел и ряд видов нелетального оружия, не запрещенного к обороту уголовным законом: электрошоковые устройства, пневматическое и сигнальное оружие (еще раз выскажем субъективное мнение, что устройства для подачи сигналов, собственно оружием не являются и отнесены к данной категории ошибочно -Д. К.). Но все перечисленные виды оружия, как запрещенные к обороту под угрозой уголовной ответственности, так и не запрещенные, в соответствии с Федеральным законом «Об оружии» являются именно оружием.
Вместе с тем, закон «Об оружии», обслуживая в первую очередь интересы лицензионно-разрешительной системы органов внутренних дел, разделяет оружие по степени жесткости его правового режима (гражданское, служебное, боевое), но не по степени его убойности. А уголовно-правовые нормы, предусматривающие ответственность за бандитизм и разбой опираются на традиционное понятие смертоносного оружия, включающее только две его разновидности: огнестрельное и холодное. Новые образцы: газовое, метательное, электрошоковое, пневматическое, сигнальное не укладываются в рамки традиционных подходов, что действительно создает определенные проблемы при квалификации преступлений.
Во-первых, если закон «Об оружии» признает перечисленные виды нелетальных средств поражения: пневматические, газовые, электрошоковые – оружием и даже причисляет к их числу сигнальные устройства, то их использование при совершении нападений на граждан, предприятия торговли, пункты обмена валюты и т. п. при наличии других признаков должно квалифицироваться как бандитизм, ибо закон не устанавливает обязательной степени убойности используемых средств поражения. В пользу такого решения говорит и постановление № 1 Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 года «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» признавшее газовое и пневматическое оружие предметами вооруженности банды. При этом газовым оружием следует считать наряду с пистолетами, револьверами также аэрозольные устройства и механические распылители. Если рассуждать последовательно и логично, то вооруженность сигнальным оружием и электрошоковыми устройствами так же должна служить одним из квалифицирующих признаков бандитизма. Иное решение вопроса является ограничительным толкованием закона в пользу преступников.
