— Меня? Это еще зачем?
— Именно так, милорд. — Николс выглядел так, словно даже не мог начать воображать, почему кто-то может захотеть поговорить с Грэмом. Когда-либо. Грэм не винил его за это, потому что слуга только имитировал отношение своего хозяина. Его собственный отец сказал Грэму в этом году не более дюжины слов.
Грэм неохотно направился к великолепно обставленному в мужском стиле кабинету отца. Это было унылое место в любое время дня, потому что на каждой стене располагался зверинец со стеклянными глазами, набитая и подвешенная смерть.
На протяжении дня это угнетало. С наступлением ночи Грэм переносился назад в детство, когда ничто, кроме угрозы тяжелой руки его отца не могло заставить его сделать шаг в темный, освещенный огнем коридор блестящих, мстительных взглядов, отражающих ненависть, которую мальчик видел в их глазах.
Даже сейчас, когда он стал взрослым мужчиной, Грэм заколебался у двери, затем сделал глубокий вздох и распахнул ее, улыбнувшись молодому, чуть истощенно выглядевшему человеку, ожидавшему внутри. В конце концов, герцога здесь нет. Нет необходимости собираться с духом.
Он не мог ошибаться сильнее.
История разворачивалась следующим образом…
На краю вельда [3], на черном континенте Африки, человек был слабым, хрупким созданием, неуместным в суровом, диком окружении. Разумные люди двигались осторожно и обычно выживали. Глупые люди, со своей стороны, имели тенденцию умирать. Ужасным образом.
В охотничьем лагере на территории Кении, загорелый на солнце врач отбросил в сторону откидной клапан самой большой холщовой палатки, и устало вышел в круг света, создаваемый большим центральным костром и несколькими стоячими факелами.
Три дородных англичанина ожидали его снаружи.
— Как герцог?
— Он будет жить?
— Черт побери, парень, говори!
Доктор вздохнул, выпрямляясь.
— Боюсь, что травмы, полученные его светлостью, после того, как его потоптал слон-самец, были слишком серьезными. Он уже не с нами.
После ошеломленного молчания — достаточно долгого, потому что три старших сына герцога Иденкорта были не самыми быстро соображающими людьми — один из младших посмотрел на старшего с благоговейным страхом на лице.
— Теперь ты герцог.
Старший, но, увы, наименее разумный из трех братьев, медленно выпрямился во весь свой громадный рост.
— Я — герцог, и теперь я приму имение и титул — но лишь тогда, когда отомщу за своего отца и не уничтожу этого слона-убийцу. — Он поднял кулак вверх. — Слон-самец должен умереть!
